Команда: 2759-team
Тема: романс/флафф (внеконкурс)
Пейринг: *YL!Цуна/*YL!Гокудера
Размер: драббл (750 слов)
Жанр: романс
Рейтинг: PG-13
Дисклеймер: все принадлежит Амано
читать дальшеВремя шло, но Гокудера оставался верен себе, и Цуна то и дело зависал то на его цепях, то на тяжелых кольцах на длинных пальцах, то на тугих кожаных браслетах. Они говорили о Гокудере намного больше, чем бесстрастный взгляд и гордо вздернутый подбородок. Эмоции он научился прятать, душил их в себе, если было необходимо, но всю эту звенящую, блестящую, притягивающую взгляд феерию скрыть было невозможно, без нее Гокудера наверняка выглядел бы потерянным и незнакомым. Абсолютно раздетым.
Цуна отвел взгляд. В зале, утопавшем в тяжелых, пышных драпировках, сиявшем от ненужных в разгар такого яркого дня ламп, наверняка было прохладно: кондиционеры спасали поджаривающуюся на солнце Сицилию и ее обитателей, только вот у Цуны имелось свое персональное солнце, свое личное лето и, пожалуй, даже свой собственный пожарный, ну, и поджигатель, конечно, един в двух лицах. На него было жарко даже смотреть.
Гокудера говорил по обыкновению быстро: отчитывался перед главами альянса, а выглядело так, будто позволял им слушать. Идиотов давно выжили или отправили на тот свет, а умные понимали, успевали и помалкивали. Репутация у Гокудеры была пугающая: убийца до мозга костей, расчетливый, цепкий, не прощающий ничего, в меру циничный и не в меру умный, а главное — второй человек в Вонголе, это по статусу, а по факту — давно первый. Слухи и перешептывания, многозначительные улыбки, мягкие рукопожатия и тщательно скрываемое презрение в глазах: дон Вонгола давно продал душу, тело и значимость за член в заднице. У него не осталось ничего, даже колец, только пламя, которое, если вы забыли, дорогие синьоры, никто не видел уже лет десять. Кто его знает, может, уже и погасло, испарилось, уничтожилось само собой от таких пагубных, грязных склонностей. Дон Вонгола— английская королева Сицилии, символ, картинка, статус. Все знают, что он есть, но понятия не имеют, зачем.
Цуне нравилось быть английской королевой. Это был полезный опыт. Он прятал улыбку и брезгливость так же тщательно, как пламя. Гокудера говорил — еще немного. Полгода, от силы год. Кто-нибудь из этих тварей обязательно сорвется. Слишком уж много влияния у символа, слишком много на себя берет, давно пора окоротить.
Занзас ржал и палил в зазевавшихся новобранцев. Вария усиливалась, не привлекала внимания, отсеивала шлак, тщательно выбирала элиту из элиты и выкидывала отбросы, а он готовился к буре — ждал взрыва, переворота, крови и смертей. Говорил: «Будет весело, Савада, обещаю. А потом мы поделим Италию, и самый большой и сочный кусок достанется мне».
Ждала Вария. Ждала Вонгола. И только альянс по-прежнему верил, что имеет право голоса, а Цуна по-прежнему пересчитывал кольца и гадал на цепях, тщательно спрятанных под рубашкой, как гадают на кофейной гуще. Золотая, тонкая — к мести. Серебряная с крупным плетением — к спокойному дню, без вооруженных разборок. Серебряная короткая — к дождю, проще говоря, к Сквало: от него Гокудера почему-то всегда ждал подвоха — внезапной драки, меча в лицо, длинная цепь могла помешать. Опасения не подтвердились ни разу, но Гокудера считал, что это пока.
— Благодарю, синьор Гокудера, позвольте теперь я. — Альберто Моцци, самый опасный и самый ненадежный из всех, поднялся, собираясь говорить. Пожалуй, стоило послушать или хотя бы сделать вид, но Гокудера вернулся на свое место, рядом, откинулся на спинку кресла и ослабил галстук. На шее блеснуло темное, почти черное серебро, и по спине побежали мурашки.
Маленький антикварный магазинчик в самом сердце Рима. Ливень, вымочивший до нитки, загнавший под арку, горячие ладони Гокудеры под мокрой рубашкой — на ребрах, на спине, на животе, лихорадочные поцелуи, украденные каникулы для двоих. И три ступеньки вниз, к неприметной двери. Старик за прилавком смотрел на них поверх очков, неодобрительно и серьезно. А цепь, длинная, свернувшаяся змеей на синем истертом бархате, матово блестела под неяркой лампой. Цуна застегивал ее прямо там, почему-то торопился, будто кто-то из них двоих мог передумать или цепь — вдруг исчезнуть. Задевал ледяными пальцами кожу, ловил дрожь Гокудеры, вдыхал запах римского дождя и острый, едва заметный — туалетной воды.
— Это вместо кольца, — сказал шепотом, пока старик пересчитывал деньги и искал сдачу. — Колец у тебя и так — на каждом пальце, да и нельзя. — И добавил, волнуясь: — Примешь?
— Однажды можно будет и кольцо. Если захочешь, если согласишься, и ни один ублюдок не посмеет ничего сказать. Обещаю. И тогда я ее надену. — Губы у Гокудеры были почти белые, то ли от холода, то ли от ярости. Он сжал цепь в кулаке, будто клялся ею, как самым дорогим, что у него было. — Однажды альянс примет нас открыто. А если нет... больше не будет альянса.
Так давно это было, а помнилось все отчетливо, до каждого штриха, до каждого вздоха и запаха. Моцци говорил четко, холодно, он тоже был не в меру умным, но это больше не имело значения. Гокудера положил на подлокотник руку ладонью вверх и Цуна под жадными, настороженными взглядами, накрыл ее своей и переплел пальцы.
Пора.
@темы: 2759-team, внеконкурс