Название: Когда приходит время
Команда: Клубничные придурки
Тема: АУ/кроссовер
Пейринг/Персонажи: Ямамото Такеши/Гокудера Хаято
Размер: мини, ~5557 слов
Жанр: романс, экшн, АУ
Рейтинг: R?
Дисклеймер: Все принадлежит Амано
Саммари: Ямамото жил один в горах и однажды повстречал волшебное существо.
читать дальшеЯмамото вышел из своей хижины и сел на край каменного выступа. Камень еще не успел нагреться, от него по телу расходилась прохлада. Ямамото скрестил ноги, положил расслабленные руки на колени и посмотрел вниз, на облака, на искры солнца, на новое утро, на голубые тени и солнечные пятна, покрывавшие лесистые горы бескрайней и безлюдной страны. Он был совершенно один. По крайней мере, он так думал.
Ямамото знал, что так высоко люди не забираются. Люди в окрестных городках и, конечно, в Намимори, боялись «Злого языка», так они называли выступ, на котором стояла хижина. А сказки о волшебном народе оставались всего лишь сказками.
Закрыв глаза, Ямамото приготовился к дыхательным упражнениям, и тут что-то больно ударило его по затылку.
— Проклятье! — он потер ушибленное место и обернулся. Вокруг по-прежнему никого не было, лес молчал, по небу безмолвно плыли белые перья облаков. Ямамото задержал дыхание и прислушался. Тишина. Ни души. Он снова повернулся лицом к солнцу, расправил плечи, медленно выдохнул и закрыл глаза, сосредоточившись на себе.
И позабыл о маленьком камешке, которым только что получил по затылку.
До следующего утра.
На этот раз все случилось во время тренировки. Ямамото уже несколько раз опробовал приемы отца, которые тот подробно описал в своей книге. И как раз собирался приступить к новой серии упражнений, когда почувствовал резкий укол в плечо. Кто-то словно ткнул его палкой. Ямамото вскрикнул и развернулся. Но рядом снова никого не было. Ямамото покрутился на месте, озираясь. Совсем рядом звонко защебетала птица, да так, что Ямамото удивленно поднял брови. Птица пела и пела, и Ямамото заслушался и пропустил второй укол. Он снова повернулся, но снова никого не увидел.
— Эй! — позвал Ямамото. Никто не отозвался, только с камней под его ногами вспорхнули огромные бабочки и, медленно взмахивая крыльями, запорхали прямо у лица. Ямамото отступил к хижине. В голове зазвучали слова старейшины: «Бойся гор! Там живут могущественные существа». Ямамото засмеялся, и его смех прокатился эхом над лесным морем. Кто-то усмехнулся ему в ответ. Ямамото опустил меч и замер.
Одна бабочка села ему на плечо, другая — на рукоять меча, и он мог, сосредоточившись, почувствовать колебания воздуха, когда они взмахивали крыльями. Кроме него и бабочек на каменном языке никого не было. Но Ямамото отчего-то был уверен, что за ним наблюдают.
«Точно не Они», — подумал Ямамото. Еще слишком рано. Они еще далеко и они придут, обязательно, но не раньше, чем листья станут алыми. А сейчас лето, и у него есть еще время. Он осторожно пошевелил рукой, в которой держал меч. Бабочки вспорхнули и затрепетали крыльями в горячем воздухе. Бабочки павлиний глаз в горах были просто огромными. Ямамото с улыбкой следил за ними.
В тот день никто его больше не потревожил. Но он не ложился спать, пока над горами не высыпали звезды, заполнив бархатное синее небо. Ямамото сидел на выступе, в свете луны, и слушал. И в этот раз ему снова казалось, что кто-то смотрит на него, но определить направление он не мог.
— Отзовись! — позвал он. Никто не ответил. В конце концов Ямамото поднялся, взял меч и ушел в хижину. Но еще долго не мог сомкнуть глаз, лежа на узкой кровати и прислушиваясь.
Утром он поднялся позже, когда солнце уже светило через прикрытые ставни. Ямамото резко сел, потер глаза.
— Проспал… — вздохнул он, потягиваясь. Впервые со дня своего отшельничества он проспал дыхательные упражнения. Выскочив из хижины, Ямамото умылся ледяной водой из бочки, вылил на голову целый ковш, чтобы окончательно проснуться, встряхнулся и тут снова услышал птицу. Ее голос переливался, а на бочке сидели три бабочки. Ямамото улыбнулся им и огляделся.
— Доброе утро! — поздоровался Ямамото, озираясь. Горы, небо, лес, хижина, снова горы. Синева, и солнце расплывается вверху золотым пятном. Но кто-то точно сейчас рассматривал его. Холодные капли по-прежнему стекали с волос на грудь и плечи, и Ямамото вспомнил, что стоит совершенно голый. Он прикрылся ковшом, сам не понимая, зачем, ведь никого не видел, и скрылся в доме.
Весь день он тренировался, ощущая на себе взгляд. Существа, птицы или человека. Ямамото не знал. Он махал мечом и прислушивался, вдруг наблюдатель выдаст себя. Так прошел день. Ямамото даже разговаривал с невидимым соседом, не получая ответа.
— Ну что ж! — сказал он, когда собрался идти спать. — Не пытайся напасть на меня, пока я сплю. Я тренировался и боюсь, мне придется убить тебя. Извини, если что! И… спокойной ночи!
Он ушел, плотно закрыв за собой дверь. А уже дома рассмеялся.
Так как это были не Они, то присутствие незнакомца казалось даже забавным. Он и сам не знал, отчего не боится. Но не боялся.
На следующий день, и еще день спустя, и потом еще ровно неделю, он все сильнее чувствовал своего незримого соглядатая. Пару раз получал камешками по голове и по спине. Видел бабочек, слышал птицу. Любопытство его выросло до неимоверных размеров, и Ямамото казалось иногда, что скоро оно лопнет внутри и разорвет его в клочья.
— Сколько можно прятаться, — уговаривал он, спускаясь по тропинке к ручью.
— Выходи, подеремся, — звал он, собирая в лесу ягоды, грибы и орехи.
Таинственный некто находился рядом, смотрел, слушал, но молчал. Только на предложение вместе поужинать Ямамото получил веткой по лбу. И это был единственный ответ.
И вот ровно через семь дней таинственный наблюдатель объявился. Ямамото умывался, хорошо хоть в штанах, а когда обернулся, то перед ним стоял он.
Ямамото едва не перевернул ведро с водой, шагнув назад. «А если бы пришли Они, застали бы тебя врасплох», — укорил его голос отца в голове.
Ямамото опустил руки с полотенцем. Он — наблюдатель — стоял на расстоянии метра от Ямамото и изучал его, как дети изучают странные и интересные вещи. Его лицо светилось любопытством, но когда Ямамото шагнул вперед и протянул руку, тот отпрянул, и Ямамото сам не понял, как очутился на земле, облитый водой с ног до головы.
— Ты что! Я просто хотел поздороваться! — возмутился Ямамото. Наблюдатель нахмурился, его лицо, только что совершенно ясное и даже красивое, исказила гримаса ярости.
— Человеку лучше держаться подальше, — рявкнул он и хлопнул крыльями. Ямамото почувствовал волну исходившей от него силы. Крылья… Постойте-ка. Только сейчас Ямамото понял, что весь облик стоявшего перед ним паренька отличался от человеческого. Яркие зеленые глаза, яркие губы, острые уши и широкие кожистые крылья. Руки унизывали браслеты, волосы падали на плечи, и одет он был в белую подвязанную поясом длинную рубашку.
«Могущественные существа». Так говорили о горном народе старики в Намимори. Но Ямамото не боялся, его новый знакомый вовсе не казался страшным.
— Ты же не хочешь мне навредить, так ведь? — спросил Ямамото, поднимаясь.
— Пока ты не пытаешься убить моего короля, — процедил он. — Ты слишком красивый для человека.
Ямамото засмеялся, щекам стало жарко.
— Спасибо!
— Мне не нужна твоя благодарность, человек.
— Тогда зачем ты приходишь?
Наблюдатель достал из сумки на поясе странную трубочку и вставил ее в рот. Ее кончик загорелся, и Ямамото ощутил странный сладковатый запах.
— Хотел тебя убить, но передумал. Пока живи.
— Спасибо!
— Мне не нужна…
Ямамото выставил руки ладонями вперед.
— Понял, понял. Не нужна, так не нужна. Извини, мне надо тренироваться.
Наблюдатель никак не отреагировал на его слова, и Ямамото вернулся в дом. Солнце еще не выбралось из-за гор, было прохладно и тихо, Ямамото переоделся, взял меч и уселся на краю выступа. Он постарался сосредоточиться на дыхании. Но взгляд жег спину, и невозможно было думать ни о чем другом, кроме этого взгляда. Сердце так странно и больно билось в груди, что Ямамото постарался дышать втрое спокойнее. Он, наверное, слишком давно не видел людей. Разволновался и обрадовался. А ведь это даже не человек.
Он закрыл глаза. Сосредоточился. Иначе когда придут Они, Ямамото не будет готов. Сладкий запах дыма коснулся его ноздрей. Наблюдатель подошел поближе и сел рядом. И Ямамото вдруг стало легко. Он словно поднялся над каменным языком, стал легким и впервые по-настоящему освободил голову.
«Это все его трубочки или он сам?»
Ямамото не знал ответа. Через несколько минут парения, он вернулся на землю, поднялся и поднял меч.
— Как тебя зовут? — спросил Ямамото.
— Гокудера, — ответил наблюдатель.
— Тебе интересно? — спросил Ямамото, улыбаясь ему и сам не понимая, чему так радуется.
Гокудера выдохнул облачко сладкого дыма, и остаток палочки растаял в пальцах. Он остался сидеть поодаль, на самом краю. Конечно, ему не страшно было упасть, ведь у него были крылья. Два огромных черных крыла. Ямамото поднял меч. И сам удивился, насколько легко оказалось тренироваться в присутствии Гокудеры.
Ямамото так увлекся, что не заметил, когда Гокудера исчез. Ямамото потом еще долго сидел и ждал, что он появится, досидел до самых звезд и ушел спать, только когда на небо выкатилась луна.
Он не чувствовал, что Гокудера рядом. Но все равно сказал:
— Спокойной ночи!
На следующий день Гокудера не появлялся до ужина. Ямамото пожарил на костре рыбу из горной речки и как раз сел у огня, когда прямо над головой оглушительно захлопали крылья и костер погас.
— И тебе привет! — Ямамото задрал голову и смотрел, как медленно спускается Гокудера.
— Глупый человек! Разжечь огонек для меня пара пустяков, — бросил он, усевшись напротив. Легкое свечение разлилось между ними, и огонь снова загорелся.
— Хочешь рыбы? — предложил Ямамото. Гокудера рассмеялся, смех у него вышел резкий и язвительный, но Ямамото не обиделся.
— Зачем ты поселился в нашем лесу? — спросил Гокудера.
Ямамото коснулся пальцами меча.
— Неважно. Если ты меня прогонишь… вы прогоните… я найду другое место.
— Ты сбежал? Прячешься?
Ямамото поднял на него глаза.
— Нет.
— Тогда что?
— Тренируюсь, ты же видел, — в ответ Гокудера ухмыльнулся.
— Видел. И зачем?
Ямамото только покачал головой и принялся за рыбу. Он не хотел рассказывать про отца и про Них. Воспоминание переворачивало все внутри, заставляло его стискивать рукоять меча так сильно, что после болели пальцы. Они забрали всех. Остался он один.
— Мне все равно наплевать на человека, — холодно бросил Гокудера. Ямамото улыбнулся в ответ. В свете костра волосы Гокудеры казались оранжевыми, а глаза темными.
— Ты тоже слишком красивый для горного существа, — сказал Ямамото.
Гокудера расхохотался.
— Мне не надо слышать это от человека, — процедил он, успокоившись. Еще несколько минут они сидели молча, и Ямамото даже испугался, что сейчас Гокудера уйдет. Он снова поглядел на него и поймал ответный взгляд. Гокудера сразу сделал вид, что не смотрел, уставился на огонь, но Ямамото продолжал смотреть на него, наблюдая, как свет костра окрашивает его красивое тонкое лицо.
— Тебе пора, — сказал Гокудера, когда огонь догорел.
Ямамото кивнул.
— До завтра, — улыбнулся он. Гокудера только тряхнул головой и взмахнул крыльями.
Он появился на следующий день. А потом еще и еще. Он приходил и смотрел, как Ямамото тренируется.
— Знаешь, если ты вдруг исчезнешь, я буду скучать, — однажды сказал ему Ямамото, когда тот как обычно появился из ниоткуда и наблюдал за ним всю тренировку.
— Глупый человек! Это так по-людски, скучать, — нахмурился Гокудера.
— Почему люди в Намимори вас боятся? — спросил Ямамото, опуская меч. Гокудера, сидевший поодаль на камне, усмехнулся и достал свою сладкую палочку.
— Люди — убийцы. Вы убивали наш народ, нам пришлось спрятаться. С тех пор вы наши враги.
— Даже я? — спросил Ямамото. Дымок струился над палочкой, и Гокудера превратил белые струи в бабочек.
— А что в тебе особенного? — ухмыльнулся Гокудера, провожая глазами бабочек.
Ямамото пожал плечами.
— Я думал, я тебе нравлюсь.
— Ты глуп и слаб, как ты можешь мне нравиться? — фыркнул в ответ Гокудера. Резко взмахнул крыльями и взмыл в воздух, оставляя за собой полоску белого дыма. Ямамото махнул рукой.
— До завтра!
И еще долго смотрел, как клочья дыма рассеивались в воздухе.
А потом Гокудера пропал. Ямамото сидел на обрыве, потом отрабатывал техники, потом мылся, ел у костра и ждал его. Но Гокудера не появлялся. Солнце вставало, проходило полный круг, садилось, а Ямамото снова оставался один.
— Ничего, — говорил он себе, — все правильно. Я ушел в горы один и должен быть один, когда Они придут.
Но в тоже время Гокудера стал ему сниться.
Ямамото ложился в кровать, закрывал глаза и открывал их на горной тропинке. Над ним раскинулось усыпанное звездами небо, луна была яркой. А внизу в лесной неуютной черноте, горел крошечной огонек костра.
«Кто-то потерялся», — думал Ямамото и шел на огонь. Голубой свет освещал дорогу до самой опушки, а потом тропинка терялась во мраке леса. Кричала сова, в верхушках сосен метались летучие мыши, становилось все холоднее и промозглее.
Ямамото шел очень долго и в конце концов выходил к костру. Там сидел Гокудера. Сложив крылья, он глядел на костер и курил свои палочки.
Ямамото садился рядом, а Гокудера говорил ему:
— Они идут, я видел их у деревни.
— Так близко?
Гокудера вдыхал дым палочки и улыбался, улыбка получалась грустная, от нее пробирала промозглым холодом, как от ручья в горах.
— Да.
— В таком случае можно мне погладить твои крылья? — спрашивал Ямамото.
— Если хочешь, — отвечал Гокудера. Ямамото прикасался к крыльям, на ощупь они были теплые, почти горячие, и очень мягкие, и на руках оставалась белая пыль.
— Когда они придут, будь готов проиграть.
— Проиграть?
Гокудера поворачивался к нему, смотрел прямо в глаза и кивал.
— В любом из возможных исходов.
Ямамото улыбался, перебирал пальцами крылья, и ему казалось, что изнутри его окутывает невероятное тепло.
И когда Ямамото снова открывал глаза, Гокудеры не было, не было и костра, и леса. Ямамото лежал в своем дома на обрыве и смотрел в потолок, на ровные косые полосы лунного света.
Этот сон снился Ямамото каждую ночь.
Как-то он проснулся и снова услышал птицу. Она пела совсем близко, может, даже под окном, ее голос звенел и переливался. Ямамото поднялся с кровати, схватил меч и вышел из дома. Ему надо было сейчас сидеть на обрыве.
— Успею, — сказал он вслух и пошел искать птицу. Под окном ее не было, голос слышался теперь от тропинки. Ямамото пошел по ней, прислушиваясь, чтобы не потерять птицу. Ее пение слышалось очень ясно, но не приближалось и не отдалялось, а как будто плыло над тропинкой чуть впереди. Ямамото ускорил шаг, потом побежал. И остановился, только когда выскочил на поляну между деревьями.
— Гокудера! — закричал он, крутясь на месте. Он был уверен, что это та самая поляна, на которой во сне горел костер. Но никаких следов кострища не было и Гокудеры тоже. Ямамото швырнул меч под ноги и выкрикнул что есть сил:
— Гокудера!
Ему ответило эхо, и долго еще его отзвуки летали над горами. Гокудера, кудера, дера… Ямамото остановился и перевел дух. Только сейчас он понял, что спустился глубоко в горный лес, что солнце уже поднимается и самое время вернуться и начать тренировку. Он поднял меч, бережно погладил его и побрел обратно, к своей хижине.
Может быть, птица — это просто птица, — рассуждал он по дороге. В лесу полно птиц. Некоторые поют, некоторые нет. Эта поет рядом с его домом, вот и все. Она пела не потому, что рядом появлялся Гокудера, она просто пела. Кто ее знает почему. Может, влюбилась?
Ямамото засвистел, пытаясь повторить ее песню. Вышло не очень точно, он махнул рукой и замолчал.
Площадка перед его домом уже нагрелась, Ямамото постарался очистить мысли и поднял меч. Они уже близко. Надо подготовиться.
Следующим утром он проснулся от того, что на его лице сидела бабочка. Прямо на щеке. Ямамото смахнул ее рукой и сел на кровати. Солнце еще не появилось над горами, леса тонули в розоватом сиянии. Бабочка затрепыхала крыльями, пролетая прямо над его головой, потом села на спинку кровати. Ямамото скинул рубашку и вышел во двор, чтобы умыться.
Бабочки сидели на камнях, пока он шел к умывальнику, и даже на ведре, которое он подставлял, чтобы не тратить зря воду. Их крылья сверкали в солнечном свете, свежем и розовом.
Ямамото умылся ледяной водой.
— Бабочки — это просто бабочки, — сказал он громко. А потом вылил на них всю воду из ведра.
Вечером он нарисовал куском угля на клочке полотна лицо. Рисунок получился не очень красивым и не очень понятным, но Ямамото он нравился. Ямамото затушил костер, вернулся в дом и приколол картинку над кроватью, лег и смотрел на нее, пока глаза не начали закрываться.
— Пожалуйста, пусть мне приснится другой сон, — подумал он. — Наверное, меня околдовали. Да, точно!
Ямамото зажмурился. Из темноты на него смотрело лицо Гокудеры. Ямамото прижал руку тыльной стороной ко лбу, лицо горело. Сердце забилось быстрее, бом-бом-бом. Кровь застучала в ушах, тело стало вялым и ватным. Ямамото снова закрыл глаза и теперь увидел всего Гокудеру. Волосы, лицо, шею и плечи, длинные белые пальцы, и бедра, и ноги, и конечно крылья за спиной.
— А может, я заболел, и Гокудера мне померещился, — сказал себе Ямамото. Он не мог спать, тело как будто гудело, зудело изнутри, и отчаянно хотелось утихомирить зуд. Ямамото вскочил, выбежал во двор, прихватив с собой меч, и встал в боевую стойку.
— Потренируюсь еще, — бодрым голосом выкрикнул он.
Утром Ямамото обнаружил, что вода для умывания закончилась. Он взял ведро и пошел к ручью, насвистывая песню, очень похожую на ту, что пела птица. Она снова летела где-то перед ним, но Ямамото ее не видел и не слышал, просто знал, что она здесь.
— Говорят, когда долго живешь один в горах, начинаешь видеть и слышать то, чего нет. Может, весь горный народ придумали такие сумасшедшие отшельники, — сказал он, наклоняясь к ручью. Птица снова запела. Ямамото улыбнулся ей, распрямляясь и глядя вверх, туда, где между кронами мелькало небо и откуда падали косые полосы света.
— Если меня околдовали или даже если я все придумал сам, мне это нравилось, правда, — сказал он, подхватил ведро и потащился обратно. — Ты был таким красивым.
Вечером Ямамото вернулся в дом и перечеркнул еще одну неделю на стене над столом. Они приближались, и он был почти готов.
Лето закончилось, настала осень. Бабочки пропали, птица не пела, Ямамото понял, что остался наконец совершенно один. Он провел несколько часов на обрыве, успокаиваясь и стараясь отделаться от любых мыслей. Лицо Гокудеры появлялось перед ним, стоило только закрыть глаза, и чтобы стереть его, требовалось время.
Потом Ямамото тренировался до обеда, потом снова взялся за меч. Когда солнце начало садиться, леса внизу погрузились в темноту, и только небо оставалось голубым, он наконец вытер пот со лба.
— Еще немного, — сказал он себе.
— Глупец, — послышалось в ответ. Ямамото обернулся. На камне позади него, скрестив ноги, сидел Гокудера.
— Ты вернулся! — воскликнул Ямамото, делая шаг в его сторону. Крылья Гокудеры раскрылись и хлопнули, Гокудера выставил руки вперед.
— Стой, где стоишь, человек!
Ямамото замер.
— Где ты был? Почему не прилетал? — спросил он. Гокудера перевел взгляд на темный лес внизу.
— Не твоего ума дело! — потом мазнул быстрым взглядом по Ямамото и скрестил руки на груди. — Но ты и правда неплох.
Ямамото рассмеялся. Ему хотелось свистеть, или петь, или станцевать, но он стоял, крепко сжимая рукоять, и думая, почему ладони стали вдруг такими влажными и голова такой пустой.
Гокудера спустил ноги с камня, поднялся и пошел к Ямамото.
— Разведи костер, человек, мне нравилась твоя рыба, — проговорил он, останавливаясь на расстоянии протянутой руки. Его взгляд скользнул по лицу Ямамото, вниз и снова на лицо. Ямамото захотелось прикоснуться к нему, хотя бы кончиком пальца, но он не стал. Кивнул, развернулся и пошел в дом, не решаясь обернуться и прислушиваясь — не хлопают ли уже крылья, не улетел ли Гокудера.
Гокудера ждал его у обрыва. Ямамото развел костер, нанизал на палки рыбины.
— Тебя долго не было, я думал, ты уже не вернешься.
— Я и не хотел, — ответил Гокудера. Он снова сидел, скрестив ноги, крылья лежали позади, как шлейф праздничного платья.
Ямамото рассмеялся:
— Но ведь вернулся! Я очень рад, что ты здесь, думал уже, никогда больше тебя не увижу.
— Глупец.
— Я думал, что ты меня околдовал, пытался нарисовать твой портрет и найти тебя в лесу.
Гокудера посмотрел на него:
— Нашел?
— Конечно, нет!
— Если я не хочу, чтобы меня нашли, никто никогда не сумеет, — кивнул Гокудера. — Теперь заткнись и ешь свою рыбу.
Ямамото снял одну с огня и протянул Гокудере. Тот взялся за концы палки, обнюхал угощение, попробовал кожу языком.
— Ты же не хочешь меня отравить. Нет, не хочешь, я чувствую…
— Не хочу, — заверил его Ямамото. Он взял вторую рыбу и принялся есть, поглядывая то и дело на Гокудеру, который аккуратно отделял и ел белое мясо. Так в полной тишине они прикончили обе рыбины. Костер горел ярко и ровно, потрескивало желтое пламя, в черное небо взлетали искры. Еда закончилась, Гокудера вытянулся на земле, достав из складок одежды две палочки. Ямамото подвинулся поближе к нему, и в этот раз Гокудера его не остановил.
— Держи, — он протянул ему одну. Ямамото взял со страхом и волнением. Палочка грела пальцы, пахла сладко и приятно.
— Зажги ее, сожми губами и осторожно вдохни.
— И что будет? Я не умру? — спросил Ямамото, улыбаясь. Пальцы дрожали от возбуждения, палочка никак не хотела загораться.
— Конечно, нет! — сказал Гокудера и сам закурил свою. Ямамото наконец сумел подпалить кончик, стиснул зубами другой и повернулся к Гокудере, чтобы видеть его лицо, когда дым попадет в горло. Сначала ничего не происходило, в голове немного гудело, руки и ноги размякли, но палочка тут была ни при чем. Пряди волос Гокудеры чуть топорщились у острых ушей, наверное, щекотали шею, его губы поблескивали в свете костра, гладкие и ровно вырезанные. Гокудера казался Ямамото самым прекрасным и удивительным созданием на всей земле. Ямамото хотел сказать ему об этом, но в этот миг темнота внизу и вокруг рассеялась. Ямамото больше не видел звезд в небе, бесприютного черного леса внизу. Вокруг искрились и порхали сотни бабочек, распускались и тут же вяли цветы.
— Это мой мир, человек, — сказал Гокудера, не глядя на него. — Посмотри, нравится?
— Очень, — выдохнул Ямамото, поднимаясь и озираясь вокруг. Тут было множество птиц, и все они пели, и аромат цветов не походил ни на что, слышанное Ямамото раньше.
— Когда вернешься к людям, расскажи им, и убеди их никогда не трогать нас, — продолжал Гокудера.
— Ты думаешь, они меня послушают? — удивился Ямамото, переводя на него взгляд.
Гокудера кивнул.
— Да, я в тебя верю.
— Можно мне прикоснуться к тебе?
Поднявшись, Гокудера рассмеялся в ответ.
— Хорошо. Попробуй.
Ямамото протянул руку. Кожа на руке Гокудеры была гладкой и горячей, Ямамото провел пальцами вверх, по плечу к шее. Гокудера вздрогнул, сжал его пальцы своими, не сразу, но отодвинулся на шаг назад.
— Хватит, — бросил он резко. — Ты и так уже слишком много получил.
Сверкающий мираж рассеялся, Ямамото выронил палочку, она обожгла пальцы. Гокудеры не было, костер догорал, Ямамото остался совершенно один в темноте. Луна спряталась за тучи, звезд не было, лес обступил площадку перед домом, грозя столкнуть и его, и жилище с обрыва. Ямамото встал. Было так тихо, что он мог слышать собственное взбесившееся сердце.
Он хотел позвать Гокудеру, но не стал. Развернулся и пошел в дом, стараясь успокоиться, но лежа в постели, долго еще чувствовал удары собственного сердца, кажется, в каждой клетке своего тела.
Ему приснился странный, мутный, мучительный и сладкий сон.
А утром Гокудера ждал его у бочки с водой. Ямамото даже разозлился на него, сдернул через голову рубашку, скинул штаны и схватился за ковш.
— Сколько можно так исчезать! — сказал он, опрокидывая воду себе на голову. Пульсация и жар немного отпустили, и Ямамото набрал еще воды. Гокудера хмыкнул позади, и Ямамото порадовался, что не видит его сейчас.
— Я делаю, что хочу, пока ты делаешь, что хочешь. Кто такие они?
Ямамото едва не выронил ковш в ведро, вода выплеснулась на бедра и ноги, Ямамото подхватил штаны и быстро натянул их. Они тут же намокли, но он даже не обратил внимания.
— Они? Зачем тебе знать? Ведь люди тебя не интересуют, — спросил он, направляясь в дом. Гокудера полетел за ним.
— Расскажи, когда будешь готов, — попросил он. Ямамото выглянул в дверной проем:
— Посмотрим, а сейчас исчезни!
Гокудера бросил недокуренную палочку на камни.
— Мне и так пора. Увидимся!
Ямамото хотел еще что-то крикнуть ему вслед, но Гокудеры уже не было, остались только горы, камни и лес. И еще последнее, сказанное им слово так и висело в воздухе — увидимся!
Ямамото постоял в дверном проеме несколько секунд, а потом улыбнулся. Впереди был целый день, надо было как-то пережить его.
Солнце сделало круг и опустилось за горы. Ямамото почистил меч, разделся и лег в кровать. И едва только закрыл глаза, почувствовал на губах прикосновение прохладных пальцев.
— Ты вернулся, — почему-то прошептал он. Открыл глаза и увидел совсем близко лицо Гокудеры. Тот сидел на краешке кровати, свет из окна высвечивал его лицо, руки и острые колени.
— Как и обещал.
— Хочешь узнать про Них?
— Хочу, — кивнул Гокудера.
— Но зачем тебе это?
Гокудера нахмурился.
— Слишком много вопросов, слишком много слов.
— Ты хочешь помочь мне? — спросил Ямамото, боясь пошевелиться и спугнуть его, потому что пальцы Гокудеры теперь трогали его щеку.
— Никогда. Мы не помогаем людям, но я хочу знать… о тебе. Чтобы помнить.
— Хорошо, — сдался Ямамото. Он и хотел, и не хотел говорить, и сам не понимал, как, но слова полились, и оказалось, что рассказ выходит очень простым.
— Когда я был маленьким, в нашей деревне появились они. Не только в нашей, но везде, кажется, по всему свету. Мельфиоре. Они хотели уничтожить всех, кто владеет нашим искусством: дождя, урагана, ярости и солнца, тумана и облака, и грозы. Мой отец и его друзья защищали свои города и весь мир, все народы от Них, и все они погибли. Но у них остались дети. Я знаю, что теперь они хотят уничтожить нас, они найдут меня, и тогда я не дам им меня убить. Я последний владею нашим смертельным стилем, я придумал наш следующий, девятый прием, о котором они ничего не знают.
Гокудера помолчал, разглядывая его и поглаживая за ухом.
— Интересная история, — сказал он наконец. — Мне не хочется, чтобы ты умер, Такеши.
— Ты назвал меня по имени! — обрадовался тот. Гокудера дернул плечом.
— Мне нравится твое имя, оно и правда похоже на дождь.
Ямамото прикрыл глаза.
— Спасибо!
Гокудера лег рядом с ним и поцеловал его в губы. Ямамото скинул одеяло и прижал Гокудеру теснее. Его губы были горячими, язык ласкал язык, Ямамото горел изнутри, ладони скользили по тонкой ткани и под нее, по коже.
— Я тоже, может быть, кое-что тебе расскажу, — прошептал Гокудера, отодвигаясь. — Но не сейчас. Потом.
Ямамото снова потянул его к себе.
— Потом, — повторил он.
Гокудера больше не пропадал. Он появлялся каждый день, сидел с Ямамото на горе, потом смотрел, как тот тренирует свою девятую технику, отражающий дождь. Ямамото порой часами не видел его, но всегда чувствовал, что Гокудера рядом.
Когда начался октябрь и зарядили первые дожди, в горах сошла лавина. Ямамото проснулся как-то ночью и услышал, что рядом поет птица. В окно светила луна, Гокудеры рядом не было. Ямамото решил, что ему снова снится сон, он сунул руки в рукава теплой овечьей куртки, взял меч, вышел из дома и огляделся. На небе не было звезд, только одна луна между тучами. Кажется, земля еще гудела, вспоминая, как недавно вниз неслись потоки грязной воды, ломая и унося с собой деревья и кусты, животных и случайных путешественников, чьи тела потом находили в низине.
Мир изменился. Ямамото крепче сжал рукоять меча, развернулся на голос птицы и пошел к тропе. Между деревьями он видел далекий огонек костра и вспомнил свой сон:
«Они придут, скоро», — говорил ему Гокудера из сна.
— Они пришли, — сказал Ямамото в тишине. Огонек в лесу мигнул и погас. Ямамото отступил обратно, к площадке перед домом. В лесу что-то было, темнота вокруг шевелилась, была набита до упора и едва не рвалась. Под пальцами скат оплел рукоятку, бамбуковая палка превратилась в настоящий меч семейства Ямамото, тот, что может увидеть только по-настоящему талантливый и сильный. Лезвие блеснуло, поймав яркий свет луны, она еще раз напоследок поглядела на лес и пропала. Теперь стало совсем черно, и тут появились они. Выступили один за другим из мрака, в белых одеждах, бесшумные и легкие.
— Он думал, что от нас можно спрятаться, — сказал один и засмеялся. Ямамото улыбнулся в ответ. Он действительно так думал и оказался прав. Они бросились на него все сразу, и Ямамото начал со второй техники, с Бушующего дождя. В полной темноте драться было тяжелее, чем днем. Ямамото кружил по площадке, то и дело останавливаясь на самом краю. Луна вынырнула из-за туч и снова сверкнула в мече. Один из них отбил его удар своим мечом, Ямамото провел по лезвию лезвием, затем развернулся и отрубил ему голову. Кровь плеснула на землю, испачкав белую рубашку, тело упало, голова откатилась к обрыву и исчезла.
Теперь лезвие меча не сверкало так ярко, как раньше, оно стало почти черным, как будто испачкалось в смоле.
Их было еще много. Ямамото вытер лицо рукавом и, развернувшись к остальным, использовал первый прием. Простой, но действенный, когда-то отец много рассказывал о каждом и об этом тоже. Все приемы были проверены в самых смертельных и решительных схватках. Однажды ты придумаешь свой, говорил отец. Ямамото придумал, и, как он считал, смертельнее него ничего на свете не было.
Первая техника не сработала. Ямамото использовал третью, они снова нападали, он отбивался, пытаясь удержаться на ногах и не свалиться в пропасть. Искры взвивались в небо, земля и камень скользили под подошвами. Пахло дождем и кровью, Ямамото словно окутал этот запах, и прохладный воздух накалялся слишком быстро.
Когда пять из девяти техник были использованы, Ямамото убил еще троих.
— Я знаю все, — сказал ему главный с улыбкой из-под капюшона. — Мы просто решили проверить, стоишь ли ты смерти.
Ямамото только кивнул, вытер пот и бросился в атаку. Утихший было дождь пошел снова, заливая глаза, а может быть, это Ямамото его создал?
Ему казалось, что вода в реках снова поднялась, что скоро хлынет новая лавина. Он перенес вес с ноги на ногу, выгнулся и развернулся, словно танцуя с человеком в белых одеждах, окутанный брызгами, красными и голубыми. Выскользнувшая из самого центра бури луна на миг осветила площадку. Ямамото увидел маску на лице нападавшего, увидел безмолвный черный лес вокруг и птицу. Она сидела на камне и смотрела на них, склонив головку набок.
«Только бы Гокудера не решил прийти», — попросил Ямамото мысленно. Разве не Мельфиоре уничтожили многих из горного народа? Страх холодными каплями выступил на лице. Ямамото применил Брызжущий дождь, и тот, что дрался с ним, упал навзничь, маска на лице треснула. Ямамото развернулся.
Чуть поодаль все еще стоял первый, кто говорил с Ямамото, он улыбался.
— Ты почти закончил, спасибо, — сказал он. Он сдвинулся с места, но, казалось, не шел, а летел, Ямамото рассмотрел позади него большие белые крылья.
Вскинул меч и, бросаясь вперед, повел им по широкой дуге, поднимая стену воды и разрезая воздух лезвием. Оставшиеся маски рухнули на камни. Остался только главный.
Ямамото отступил к краю скалы, готовясь использовать девятую технику, он поднял меч, снова поймав свет луны.
— Красота! — выдохнул ему в лицо главный. Его лицо теперь было близко, он улыбался, и Ямамото подумал, что, во-первых, не заметил, как он приблизился, а во-вторых, что у него словно и нет возраста. Он походил и на ребенка, и на мужчину. Ямамото сосредоточился на ударе.
Белые пальцы в перчатках коснулись его груди.
— Сейчас ты умрешь, но сначала, — Ямамото хотел уже ударить, а потом остановился.
«Если я покажу ему свой прием, он узнает», — решил он, широко улыбнулся и опустил меч.
— Сначала что? — спросил Ямамото, оттолкнулся и прыгнул вниз, чтобы падать быстрее, чтобы крылатый не поймал его. Воздух заложил уши, тело рвануло вниз, голова закружилась.
— Кое-что я должен был сказать тебе, — услышал он у уха. А потом почувствовал запах палочек и хвои. Гокудера держал его и медленно поднимался.
— Нет! — закричал Ямамото, пытаясь вырваться. — Не смей! Тебе туда нельзя.
— Заткнись, человек! Кое-что он сделал прежде, чем убить твоего отца. Он убил твою мать, ты же знаешь, — Гокудера крепче стиснул его. — Поднимай меч. Моя сила вместе с твоей сделают Клюв ласточки куда сильнее. Как сила твоей матери делала смертельным восьмой удар твоего отца.
Ямамото решил, что потом узнает подробности про мать, потом, если они оба останутся живы.
Но теперь он знал, почему Гокудера пришел посмотреть на него.
Они висели в воздухе, в сотнях метров от земли, перед ними застыл их враг. Ветер развевал полы его плаща, и его лицо казалось ослепительно белым даже в темноте.
— Что за новости? — пропел он, и тут Ямамото применил свой девятый удар. В небе полыхнули молнии, руки Гокудеры сдавили его, как раскаленные обручи, а потом жар перешел в меч, и с неба рухнул столп воды, накрывая горы, лес и фигуру в плаще. Сначала, всего на миг, стало совсем тихо, а потом Ямамото с головой накрыло грохотом, — наверное, внизу сошла новая лавина.
— Моя мама была одной из вас? — Ямамото коснулся ногами камней и обернулся к Гокудере, когда тот отпустил его. Гокудера сложил крылья, достал из-за пазухи палочку.
— Да, наш народ подарил вам эту технику, но только вы научились с ее помощью так идеально убивать.
— Значит, я тоже частично такой, как ты?
— Странно, но да. Люди не бывают такими.
Ямамото вытер меч и убрал его в ножны, и кленок превратился в бамбуковую палку.
— Ты пойдешь со мной в деревню? — спросил Ямамото. Гокудера покачал головой.
— Нет, конечно, нет, — он протянул руку и ухватил Ямамото за волосы, и Ямамото перехватил его за запястье. Он истратил все силы и не мог уговаривать, просто дернул Гокудеру к себе и обнял.
Его тело было горячим, волосы пахли дымом от палочки, а шея была соленой на вкус. Дождь прекратился, на небе снова появилась луна.
Дом, где жил отец Ямамото, остался целым. Ямамото походил по комнатам и решил, что тут ничего переделывать не будет. За ним по пятам ходили, кажется, все жители Намимори, рассматривая и переговариваясь, называя его Хранителем.
— Мы слышали, что сюда едет Хранитель Неба, — бросил один. Ямамото обернулся.
— Уходите все, — сказал он с улыбкой, но твердо. — Я хочу отдохнуть.
Все было хорошо, солнце сияло, на террасу падали красные листья. Ямамото отнес свой меч в комнату и положил на подставку.
— До встречи, — сказал он и пошел готовить. Отец научил его не только драться.
Небесный хранитель оказался щуплым и маленьким парнишкой, совсем не похожим на своего высокого и мощного отца. Ямамото встретил его, а с ним и других. Они говорили, что теперь с Намимори и другими городами будет другой порядок. Ямамото улыбался и смотрел в окно.
Ему предстояло возглавить здешний совет.
Красные листья остались на дорожках городка. Высоко в горах рыжий ковер хвои устилал каменный выступ. Ямамото поднялся по тропинке, посмотрел на свой домик, вышел на гладкий каменный язык и сел, скрестив ноги.
— Я вернулся, — сказал он прохладному влажному лесному воздуху и серому осеннему небу. — И решил, что председателем мне не быть.
Он прислушался — было тихо, только лес шумел.
— Если ты не придешь ко мне, я все равно останусь здесь один, — продолжал он. Лесистые горы под ним вздымались и опускались, словно застывшие волны. Влажные деревья колыхались и вздыхали.
— Если бы я никогда тебя не встречал, мне было бы легче, — улыбнулся Ямамото. Хлопнули крылья, на камень села птичка. Ямамото протянул ей руку. — Но теперь я знаю.
Птица прыгнула к нему на пальцы и запела. Может быть, Ямамото показалось, но запахло трубочками, совсем-совсем близко. Он закрыл глаза и прислушался. Даже если ему просто казалось, он вдруг поверил, что эту зиму будет коротать не один. Горы застонали и затихли, а птица все пела, и ее голос улетал высоко-высоко.
@темы: Клубничные придурки, AU\кроссовер
-
-
09.01.2016 в 23:18