Название: Сиделка
Команда: S59-team
Тема: ангст\драма
Пейринг/Персонажи: Сквало|Гокудера
Размер: мини, 1700 слов
Жанр: драма
Рейтинг: R (за мат)
Дисклеймер: Все - Амано
Саммари: Атрибут пламени дождя - успокоение.
Предупреждения: мат, неточное следование канону
— Десятый! Да не о чем с ними говорить! — Гокудера возбужденно взмахнул руками. Мол, ну что же ты не слышишь!
— Гокудера-кун, — Цуна лишь потер лоб и устало улыбнулся. Некоторые вещи вечны. Например, вера Десятого в людей. А сам Гокудера, даже будучи глубоким стариком, верно, не успокоится. Станет размахивать палкой, заряженной динамитом, у босса перед носом, сотрясать воздух, стараясь отговорить от очередной затеи.
— Можно я хоть ловушек наставлю?
— Нельзя идти на переговоры с оружием. Мы же договорились — внутрь я иду один, — произнес Цуна строго. Научился за десяток лет, всего-то и нужно было — несколько серьезных заварушек. Но взгляд его потеплел, в глубине глаз будто зажглось то самое пламя, апельсиновое и согревающее, ради которого Гокудера готов был отступиться от собственного мнения.
— Как скажешь, Десятый.
***
С неба лило который день. Гокудере казалось, это длится вечность, даже пару вечностей. Назойливые капли стучали о подоконник, о крышу, о стекло, нагоняли сон. Тело — будто ватное — совсем не слушалось, и звуки тонули, не достигая ушей. Каждый день — близнец предыдущего. И так — с сотворения земли. Хаято пытался выйти из дома несколько раз, но густой туман и липкая морось, вмиг пропитывающая одежду, загоняли его назад и скрывали очертания окружающих предметов. Протяни руку — и мутная дымка радостно набросится на добычу, оближет водянистым языком. Гокудера ежился и прятал руки в карманы, пытаясь разглядеть исхоженную тропинку. Но знакомая тропинка уводила в никуда, в маревое клубящееся ничто. Дальше крыльца он так и не ушел.
В доме что-то непрестанно звякало, то ли в кухне, то ли в гостиной, но никто не звал Гокудеру к столу. Есть, впрочем, не хотелось. Вообще ничего не хотелось. Если бы только дождь прекратился, — весь динамит отсырел и простыни влажные. Гокудера все старался припомнить, сколько он здесь торчит и зачем, смутные лица то и дело мелькали перед глазами, стоило их прикрыть, но треклятый дождь усиливался каждый раз, когда удавалось ухватиться за мысль. Отвлекал на себя внимание, неистово барабанил по ставням, просачивался в душную маленькую комнату — от окна текла тонкая струйка, подбираясь к кровати. И когда только этот дом стал так тесен?
О доме Гокудера помнил любую мелочь: проваливающуюся ступеньку на чердачной лестнице, укромный уголок за прогнившей бочкой в кантине, вечно расстроенное пианино с западающим ми бемолем. Обычный старый дом, из тех, что простоят века. Вот только невидимых тюремных решеток в нем никогда не было.
Во времена, когда Гокудера не доставал до педалей фортепьяно и под ноги приходилось ставить скамеечку, он умел абсолютно все. Даже останавливать дождь. Даже быть бессмертным, как отец или как доктор Шамал. Умирают лишь те, кто верит в смерть. Заставляют ее стать реальной для всех, кого когда-то касались. Мама Гокудеры — верила, и ему пришлось перестать повелевать стихиями и жизнями.
Гокудера нахмурился, стараясь изгнать непрошенные воспоминания, в голову сами собой пришли строчки из детства. Будто он снова очутился во времени, когда дом казался огромным, а взрослые — скучными:
Tic e tac la pioggia cade
Cade svelta sulle strade
Le dirò parola bella
E la fermo con l’anello*
— Твою мать, совсем ебанулся, — знакомый голос подействовал на Гокудеру отрезвляюще. Сонливость улетучилась мигом.
— Ну?! В башке не прояснилось?
Гокудера резко сел на кровати и распахнул глаза. Сквало, устроившийся в кресле у окна, любовно размазывал по своему мечу какую-то дрянь. Для этого его пришлось отсоединить от протеза. Прикручивается он, что ли… Голова гудела, словно колокол, по которому только что врезали со всего размаху. Гокудера, в нелепой попытке приглушить звон, схватился за виски обеими руками.
— Какого хрена ты тут забыл?
Значит, это только сон. Ну конечно: того дома нет уже лет пятнадцать — после очередных разборок остались одни развалины. Гокудера ни черта не понимал: что произошло, почему так раскалывается голова, что этот псих делает на базе семьи Вонгола (да еще в его комнате), сколько времени прошло, где все остальные? От полчища вопросов поплохело, захотелось лечь назад и забыться, очнуться в какой-нибудь другой реальности, где хотя бы башка не норовит взорваться.
— Пришел поглазеть, как ты спишь! У тебя свалка вместо мозгов?! — протез лязгнул, ударившись о меч. Теперь ясно, что там во сне постоянно звенело. — Сторожу тебя, придурка, — добавил Сквало нехотя.
— Для чего? — Гокудера нахмурился. Какая-то мысль мелькнула и тут же скрылась, в груди заворочалось нехорошее чувство, заставило сердце заныть.
— Что, память совсем отшибло? — Сквало говорил резко, и все же Гокудера услышал в его голосе, если и не участие, то любопытство. — Переговоры, кровавое месиво, кишки по стенам, ничего не напоминает? «Десятый, Десятый, убью!» — Сквало изобразил Гокудеру тоненьким голоском.
Перед следующим вопросом Гокудера невольно прочистил горло.
— Где Дечимо? — прозвучало все равно хрипло.
Сквало презрительно фыркнул, медленно и тягуче провел вверх-вниз по мечу и только после выдал:
— Сдох твой Дечимо, — на одном дыхании. И тут же ощутимо напрягся, выпрямился в кресле, готовый реагировать.
— Ты врешь.
Гокудера не узнал собственный голос. Вот этот глухой дрожащий звук, вырвавшийся из горла, никак не мог им быть. В глазах помутилось, и Сквало ослепительно сверкнул белым, будто озарился вспышкой.
Как Гокудера оказался прямо над ним, он не отследил. Очнулся, только когда Сквало швырнул его о стену и тут же прижал собой.
— Охерел вконец со своим динамитом?!
— Ты врешь!!! — вот теперь Гокудера заорал так, что заложило уши.
— Cazzo*! Ты разъебал к хуям полбазы Милльфиоре! А когда тебя притащили — треть своей! Дебил, блядь! Не помнишь?! Р-р-руки!
Сквало взбешенно дернулся, отталкивая вцепившегося в его плечи Гокудеру. Хаято тяжело дышал, глядя на Сквало с ненавистью, но бросаться на него снова не порывался. Нечто огромное, нечто тяжелее целой земли и небес начинало наваливаться, погребая Гокудеру под собой, придавливая его к полу, словно червяка. Гокудера осел, послушно опустился на колени, склонив голову, будто перед казнью.
Все правда. Выстрел, Десятый упал, потасовка, битва, Гокудера размозжил череп кому-то в черном костюме, а затем еще одному, в белом, и еще, и еще. Пламя, какие-то крики, шквальный ветер, огонь, отчего-то — под проливным дождем. А затем — темнота. Похоже, его вырубили. Конец. Finita la commedia. Баста. Не спас. Все. Мысли просто не собирались воедино, смешивались в голове в кашу, кипели безумным варевом, откуда всплывали отдельные слова.
— Где… Ямамото? — медленно, тщательно выговаривая каждую букву, и очень тихо произнес Гокудера, не поднимая головы.
— Проблемы решает, где еще, — бросил Сквало. — Пока ты прохлаждаешься.
Гокудера затравленно взглянул на него, но ничего не сказал. Значит, Ямамото отдувается за всех, а у него — личный успокоитель, пока дождь Вонголы недоступен. Какой стыд. Что скажет Десятый?
Стоп.
Гокудера усилием воли прервал мысль. Не время. Поднялся, держась за стену, сгорбленный, будто на плечах сотня тонн, шагнул к двери и застыл — прямо перед грудью в стену вонзился меч, перегородив путь.
— Далеко?
— Пусти.
— Куда собрался, спрашиваю?
Гокудера попер прямо на меч так рьяно, что Сквало пришлось выдернуть тот из стены — по ней паутинкой побежали трещины. На плече Гокудеры очутилась рука — пальцы у Сквало, даже на здоровой руке, были цепкими. Он с силой встряхнул Хаято, надо думать, чтобы донести вопрос.
— Сквало, пусти, — кажется, за все время знакомства Гокудера впервые назвал его так. На миг ему показалось, что во взгляде Сквало отразилось понимание. Момент был совершенно неподходящим, чтобы раздумывать об этом, да и состояние не то. Следующая же презрительная фраза развеяла иллюзии:
— Перебьешься.
— Дай пройти, я сказал! — Гокудеру вновь накрывало. Десятый лежит там сейчас, а он, предатель, почему-то здесь, не с ним, а с придурком из Варии, позорно заставляет ухаживать за собой, как за инвалидом. Будто это ему нужна сейчас помощь!
Если Сквало и удостоил его ответом, Гокудера не услышал. Темнота нахлынула мгновенно, будто давно ждала момента, пряталась в углах до поры и бросилась на жертву, как только представилась возможность.
***
Старый дом стонал — поскрипывали разбухшие от дождя деревянные перекрытия, но Гокудере чудились вздохи. Ужасное, вязкое, выворачивающее наизнанку чувство, словно ушло на дно, затаилось, погребенное водами, как гигантская рыбина. Гокудера решил, что в таком состоянии, пожалуй, можно протянуть. Десятый мертв, но пока не мертв он сам, игра не окончена. Неужели придется благодарить чокнутого варийского мечника? Что-то снова звякнуло. Совсем рядом. В тускло освещенную комнату вторгся Сквало, прошел к окну, как ни в чем не бывало, расположился в кресле, ловко отсоединил клинок и с пронзительным лязгом провел по нему механической кистью. Точильный камень, что ли, у него там встроен?
— Ты теперь и здесь его будешь надрачивать? — раздраженно поинтересовался Гокудера, приподнимаясь. Вышло отчего-то тяжело, будто его накачали транквилизаторами по самое не хочу. И бросаться на Сквало, несмотря на все произошедшее, не хотелось. Чей же это все-таки сон? Кто устанавливает правила?
— Есть предложения? — во взгляде Сквало промелькнуло удивление, словно присутствие Гокудеры явилось неожиданностью.
— Рекомендация, — Гокудера тряхнул головой, прогоняя сонливость, — в глаза будто песка насыпали. — Свали.
— Ты! — Сквало злобно сверкнул глазами и тут же отвел взгляд: меч в этой реальности, а может, и в той тоже, интересовал его больше. — Совсем тупой, — в голосе не нашлось ничего, кроме пренебрежения.
Pioggia folta, pioggia liscia
Se io voglio tu sparisci*
Слова, как и в прошлый раз, появились сами собой, и Сквало растворился в них, исчез, словно призрак. Неудивительно, этот дом Гокудера выбрал сам, здесь не может быть других хозяев, здесь все еще можно остановить дождь и призвать солнце, заставить зверей говорить и даже…
Гокудера усмехнулся, ему вдруг открылась картина происходящего, и его место в ней внушало надежды. Так просто, почему это не пришло ему в голову раньше? Глупо винить тюрьму за решетки, туда попадают только из-за собственных ошибок. Он сам настроил себе преград. Дети всесильны, просто потому что в их мире нет слова «невозможно». И, следовательно, чтобы претворить желание в жизнь, достаточно простой воли. Гокудера бросился к окну, запнувшись о валяющийся на полу меч, и распахнул ставни — облака уже расступались. Больше никакого дождя. Дело оставалось за малым: выпутаться из грез, стать всесильным, как ребенок, и провернуть невозможное.
***
— Чего разлегся, подъем, — если бы удобно было, стоя на полу, пнуть Гокудеру, Сквало бы точно пнул. А так — просто стукнул ногой по ножке кровати.
— Псих, — отозвался Гокудера, впрочем, почти беззлобно. Куда важнее сейчас было хорошенько раскинуть мозгами и начать воплощать задуманное. Больше Сквало его не задержит. Гокудера как раз собирался объявить об этом, — Сквало успел быстрее.
— Задолбало тут сидеть. Шевелись, — послышалось уже от двери. Щелкнул замок. Гокудера вскочил мгновенно. — Будешь выебываться — убью, — прозвучало обещанием.
Сквало уже шел прочь, когда Гокудера выскочил из комнаты, на ходу рассовывая по карманам динамит и запасные коробочки.
— Эй, Сквало, — обещание следовало вернуть: Гокудера так чувствовал. Может, конечно, потому что Сквало побывал в нем слишком глубоко («гребаная акулья башка», — мелькнуло в голове), теперь так просто не отмахнешься. Мечник оглянулся. — Ты… заходи. Потом.
Вместо ответа Сквало насмешливо хмыкнул и двинул прочь, мазнув по стене лезвием. Гокудера поспешил в противоположную сторону. Не было сомнений в том, что Сквало еще появится. Потом.
-------
*filastrocca — детские стишки/считалочки, популярные у итальянских детей
Тик-так, дождь стучит
По дорогам моросит
Я его заговорю
И кольцом остановлю
*Cazzo — it. — самый близкий по употреблению эквивалент русского «бля».
*Дождь нещадный, равнодушный
Ты уйдешь, когда мне нужно
@темы: ангст\драма, S59-team
-
-
11.01.2015 в 09:41-
-
23.01.2015 в 11:58-
-
30.01.2015 в 13:50-
-
30.01.2015 в 17:44