Команда: S59 team
Тема: AU\кроссовер
Пейринг/Персонажи: Гокудера/Сквало
Размер: ~ 1500 слов
Жанр: романс, PWP, АУ
Рейтинг: NC-17
Дисклеймер: Все принадлежит Амано.
Саммари: Он сразу не понравился Гокудере, мелкий наглый уебок.
Предупреждения: мат, AU, возрастной реверс
Их познакомил Ямамото. Вернувшись из Японии, вымотанный и раздраженный, он попросил подбросить его до Варии, раз уж Гокудера все равно едет за город, и в машине всю дорогу с каким-то нелепым вдохновенным восторгом трепался про новенького мальчишку, которого наконец-то нашел Занзас. Говорил, того, если протянет хотя бы пару месяцев, возьмут на место хранителя дождя вместо убитого самим Ямамото несколько лет назад на конфликте колец. И тоже мечник — весьма недурственный.
Гокудере, в общем-то, было плевать, Вария могла заниматься чем угодно, хоть детей тащить в офицеры и хранители. Он курил, крутил радиостанции в поисках чего-нибудь нормального и отстранено слушал рассказы Ямамото и на едущую за ними от самого города машину обратил внимание не сразу. Выбросил окурок в окно, ускорился, — водитель позади них ускорился тоже и спустя несколько миль плавно обогнал и тоже свернул в сторону варийского особняка. Гокудера выругался, вжал педаль газа в пол, Ямамото почему-то заржал, на всякий случай потянулся пристегнуть ремень безопасности и набрал кому-то сообщение. Темная ауди всю оставшуюся дорогу не давала себя обойти — к воротам подъехали одновременно, затормозили, взвизгнув шинами. Захлопали двери.
Из-за руля вылез взъерошенный белобрысый парнишка, сероглазый и остролицый, скалящийся так нагло, что сразу же захотелось выбить ему зубы.
— Твой водитель? — весело спросил у Ямамото, пожимая ему руку и кивая в сторону Гокудеры.
— Ахуел? — ответно развеселился тот, с интересом разглядывая парня. Ребенком он не был, хотя Ямамото за глаза называл его только «пацан», — лет семнадцать на вид, худой, в великоватой ему фирменной кожаной куртке и драных джинсах, с прямыми волосами до плеч. Смотрел и вовсе по-взрослому: цепко, внимательно.
— Хаято, это Супербия, — представил Ямамото. — Супербия, это Хаято.
— Для тебя синьор Гокудера, — Гокудера прищурился, стиснул пальцами протянутую ему ладонь, почувствовал в ответ ту же грубую силу.
— Я Сквало, — выцедил он, глянул из-под челки потемневшим взглядом, по тонким губам пробежала злая усмешка.
Он сразу не понравился Гокудере, мелкий наглый уебок.
Потом оказалось — бессердечный, без тормозов совершенно, идеально подходящий своему обожаемому боссу, в которого упал разом: подобранный где-то на улице практически, на нелегальных боях, без руки и совести, смотрел на Занзаса и его пламя с восторгом и нездоровой преданностью, начал отращивать волосы, поклялся всегда быть рядом. Больной на всю голову — Гокудера неизбежно запал.
Сначала, конечно, его хотелось просто осадить. Они часто виделись на приемах и встречах: Занзас всюду таскал его за собой, приучая быть настоящей правой рукой, и Сквало учился — дерзил, хамил, показывал зубы, гонял на смертельно опасных скоростях, начал носить только костюмы и офицерский китель Варии. Ямамото рассказывал, что тот пользовался протезом легко, без напряжения, хотя для этого пришлось полгода практически жить в тренировочном зале и тире. Он был молодец и знал это. Занзас мог гордиться выкормышем, — отменный мерзавец, под стать им всем.
В какой-то момент, когда присутствие Сквало в жизни стало регулярным, и он сам стал чуть спокойнее и вместе с тем увереннее, Гокудера понял, что хочется уже не только поставить его на место. Подразнить, разводя на вспыльчивость, злое, вспышечное раздражение, тем более что он восхитительно велся: кривился, вздрагивал, повышал голос. А еще его просто хотелось, и это совершенно не помогало.
Его нельзя было хотеть, потому что он из Варии, он полностью человек Занзаса, он младше на восемь лет, он реагировал, как подросток, он дружил с Ямамото. Целый список причин — и всего один случай.
Знакомую ауди Гокудера увидел еще в центре. Одет Сквало был в неброские джинсы и рубашку, из привычного оставил только белую перчатку поверх протеза, отросшие почти до лопаток волосы, обычно собранные в хвост, растрепались на ветру, верхнюю часть узкого лица скрывали солнечные очки. Маскироваться, не поменяв машину, было бы очень глупо, а глупостей Сквало не делал. Просто что-то личное, что-то, для чего не стоит светить формой и оружием — интерес заставил Гокудеру задержаться, сидя в машине. Он читал что-то с планшета, сидя на капоте, пока из одного из зданий не появился Занзас. Они перебросились парой фраз, коротко чему-то посмеялись, Сквало отдал ключи с айпадом, Занзас уехал, оставив его посреди улицы. Гокудера побарабанил пальцами по рулю, понаблюдал немного, потом отвлекся на свой телефон, завибрировавший сообщением, а, когда поднял голову, Сквало уже не было.
— Твою мать, — процедил сквозь зубы, чувствуя смутное, необъяснимое разочарование. И облегчение — может, и лучше, что ушел, потерялся, не будет повода, чтобы…
Раздался звонок. Гокудера взял, не глядя на экран.
— Следишь за мной?
В поле зрения его все еще не было.
— Откуда у тебя мой номер?
— Семпай, — голос улыбался. Гокудера выругался про себя на Ямамото, никогда не отказывающему своему ученику в просьбах. — Тебе еще самому не надоело, синьор Гокудера?
— Давай в машину, — велел Гокудера и сбросил.
Сквало появился через пару минут, сел, откинулся на сиденье, посмотрел прямо, с вызовом, усмехаясь, в светлых глазах отражалось веселье. Он ждал чего-то. Мутное, затянувшееся ожиданием выплеснулось резким движением: Сквало качнулся вперед, ухватил за галстук, потянул ближе к себе, прижался губами к губам, зарвавшийся, наглый, без границ вообще. Никаких границ.
Пока ехали до квартиры, которую Гокудера снимал поближе к окраине, Сквало трепался о чем-то отвлеченном, мимоходом заметив, что Гокудера понравился ему сразу — и что он очень явно на него пялится последнее время. Потом, уже пройдя в одну из комнат, заткнулся, рассматривал фотографии на стенах и пианино в углу.
— Ты играешь?
— Иногда, — Гокудера курил, усевшись на подоконник и наблюдал: за скрытым, нетерпеливым волнением, откровенным желанием. Все наружу, явно, — накрывало с головой.
— И фотографируешь?
— В школе увлекался, — кивнул, туша в пепельнице окурок.
— И часто таскаешь сюда молодых мальчиков? — он заржал как-то обидно и нервно, и Гокудера снова почувствовал это старое-забытое желание дать в морду и перед глазами потемнело начерно, в висках забухало. Сквало дал прижать себя к стене и довольно оскалился, будто этого и ждал, не позволил себе даже зубами скрипнуть, только в глазах вспыхнуло скрытое, злое, полупрозрачная серость сгустилась и потемнела, и взгляд стал страшный, так смотрят перед смертью или перед убийством.
Ощущение подчиняющейся вдруг силы билось изнутри, переполняло: Гокудера знал, что Сквало ничего не стоит оттолкнуть, ударить, сломать ему руку, что угодно — если бы он захотел. Вместо этого он чуть откинул голову назад, вжался затылком в стену, взглянул еще раз из-под белесых ресниц — уже совсем по-другому — и облизал губы быстрым, нервным движением. Гокудера на пробу расслабил стиснутые на шее пальцы, едва заметно повел ими вверх-вниз, поглаживая, Сквало дернулся всем телом, но не отстранил, позволил прикосновению подняться выше, ткнулся в ладонь подбородком, рукой слепо взялся за край расстегнутого пиджака, слабо потянул на себя. Качнувшись вперед, Гокудера прижался поцелуем к влажному рту, и почти сразу накатило неконтролируемое возбуждение, сдерживаемое так давно и так тщательно, что даже удивительно стало на мгновение — почему же раньше никто из них не попытался? Ведь так идеально ложилось под прикосновения выгнутое вдоль стены тело, так жадно Сквало отзывался на каждое движение языка, так жарко становилось в висках от вида острых ключиц в расстегнутом вороте рубашки, что непонятно, как этого всего не случилось давно уже. Гокудера огладил ладонями приподнимающиеся в такт сбитому дыханию ребра, раздвинул коленом ноги, еще теснее прижимаясь, вдавливая в стену и все равно не чувствуя достаточно опоры — слишком вело, как пьяного, как вдруг, разом ослабевшего и потерявшего все силы перед желаемым. Сквало справлялся куда лучше — увлеченно путался пальцами в волосах, прикусывал губы остро и приятно, терся пахом о бедро, подставлялся. Свободной рукой надавил на плечо совершенно недвусмысленно, требовательно.
— Куда-то торопишься? — усмехнулся нетерпеливой спешке Гокудера, перемещаясь поцелуями ниже, на шею, скользнул языком, собирая металлический и соленый вкус.
— Хочу, чтобы ты мне отсосал.
Изнутри дернуло горячо от откровенности, стало невыносимо от желания сделать то, о чем просили. Телефон завибрировал, пока Гокудера выдергивал из шлевок ремень, второй ожил неспешным клавишным проигрышем, когда коротко взвизгнула молния на джинсах. Оторваться сил уже не было — они не обращали внимания, хрипло дышали друг в друга, раздеваясь на ходу к постели. После жадных, быстрых, торопливых ласк Сквало выгнулся, вскинул бедра выше, плотно сжал губы, застонал на выдохе, тихо, надсадно, мешая стон со сбитым шепотом. Гокудера замер, навис сверху, чувствуя, как дрожат собственные руки, которыми он уперся в кровать — один момент, и он просто рухнет на раскинутое под ним тело. Он наклонился, неспешно повел губами по шее, легонько прикусил, вобрал в себя тихое злое ругательство, спросил чужим, незнакомым самому себе голосом:
— Нормально?
Сквало не ответил — обнял за шею, вцепился остро и сильно в плечо.
— Еще, — попросил, посмотрел расфокусировано совсем, двинулся сам — уверенно и сильно, навстречу. Застонав, Гокудера откинулся назад, придержал ноги под коленями, погладил и медленно подался глубже. Сквало закрыл глаза, стиснул в кулаке простынь, разметал по подушке волосы, дернув головой, шрамы на груди перекрывались следами засосов, соски блестели от слюны, и хотелось, как же его хотелось.
После Сквало лежал расслабленно, устроив голову у Гокудеры на животе.
— Ты правда фотографией занимался?
— Эти снимки уже висели тут, когда я снял квартиру. Понятия не имею, чьи они.
Сквало засмеялся.
— Какое разочарование. Но парней хотя бы водишь?
— Хочешь прийти еще раз?
— Пожалуй.
@темы: AU\кроссовер, S59 team
-
-
15.12.2017 в 21:17концентрированныйспасибо, понравилось))