чистое красивое море малины
Название: Письма из мертвого будущего
Команда: FuckYeah6918!
Тема: романс/флафф
Пейринг/Персонажи: Хибари х Мукуро; Занзас, Сквало
Размер: 4202 слова
Жанр: романс, экшн
Рейтинг: PG-13
Дисклеймер: всех имеет Амано
Саммари: Первое поражение ― как первый секс. Свой первый секс Хибари не помнил, но первое поражение снилось ему ночами, не отпускало, пряталось в чужих лицах.
Команда: FuckYeah6918!
Тема: романс/флафф
Пейринг/Персонажи: Хибари х Мукуро; Занзас, Сквало
Размер: 4202 слова
Жанр: романс, экшн
Рейтинг: PG-13
Дисклеймер: всех имеет Амано
Саммари: Первое поражение ― как первый секс. Свой первый секс Хибари не помнил, но первое поражение снилось ему ночами, не отпускало, пряталось в чужих лицах.
“В семь сорок пять цель выйдет из дома”.
Хибари посмотрел на часы, потом на экран ноутбука. Гвидо Греко ходил по комнате этажом выше ― с кружкой кофе, в рубашке, носках и незавязанном галстуке. Вот он остановился, уставился в камеру, спрятанную в телевизоре. Сел на диван, взял с тарелки тост, откусил не глядя. В квартире его было не достать: секретарь Бьякурана, как любой параноик, имеющий возможность потакать своей фобии, озаботился защитой загодя.
На улице круглые сутки торчала слежка, оставался крошечный промежуток времени, который требуется, чтобы сделать несколько шагов от лифта до входных дверей.
Кстати, Хибари бы тоже не отказался от завтрака, но при себе у него были только две пластины батареек; на этом настоял Сквало, сказал, что только дурак сунется в ноль-зону без батареек.
“Вот он и сунется”, ― ответил, помнится, Занзас. Занзас маялся от безделья, точнее, от бездействия и боли в ноге, и считал своим долгом довести всех, кто его окружал, до белого каления.
Хибари взял со стола тяжелый стакан, примерился ― Занзас, довольно ухмыльнувшись, потянулся за пистолетами, и тогда Хибари сказал, поставив стакан на место:
― Расслабься, одноногих не бью.
За спиной засмеялся Мукуро.
Хибари ненавидел толпы.
И иллюзионистов.
И Варию.
Однажды, четыре или пять лет назад, он сказал этому царю обезьян, что если даже на кону будет судьба всего мира, то он все равно не станет работать с этими ублюдками из Варии.
Должно быть, малодушие приходит с возрастом.
Гвидо Греко надел брюки, завязал галстук и, подхватив портфель, вышел из квартиры.
“Досчитай до десяти, потом выходи за ним. Твой лифт ― второй справа”.
Воздействие ноль-зоны ощущалось все сильнее: наливалось колючей тяжестью под веками, сушило слизистую, отдавалось тонкой, как сверло, болью в виске.
Лифт открылся, и Хибари вышел в коридор, догоняя Гвидо Греко. Тот обернулся; глаза расширились, рот округлился в безмолвном “О”. Потом нащупал рукоятку трезубца, торчавшего в боку, и улыбнулся знакомой сумасшедшей улыбкой:
― Секунда в секунду, Кея.
― Поторопись, ― ответил Хибари.
“Теперь досчитай до десяти и постарайся снова его догнать”.
Гвидо Греко вышел из подъезда первым. Хибари выбежал за ним, огляделся, пытаясь найти в толпе: да вот он, на обочине дороги, ловит такси. Взвизгнули тормоза, и перед Гвидо Греко распахнулась дверь автомобиля, а к Хибари уже приближались люди Миллефиоре. Он закрыл глаза, медленно вдохнул ― и выдохнул, освобождая пламя, пропуская его через кольцо Вонголы. Сначала слабое и прозрачное, оно вытекло из тела, становилось плотным, ощутимым.
Под ногами начал трескаться асфальт.
Если так подумать, во всем был виноват тот мелкий рыжий псих. У психа была игрушечная розовая базука, заряженная, впрочем, боевыми снарядами, и пока Хибари пинал его ногами, он верещал про письма из будущего и спасение мира.
Потом травоядные вместе с Савадой бесследно пропали, а что касается писем из будущего, на крыше школы обнаружилась целая пачка.
“Ты должен был дать себя подстрелить, тогда бы перенесся в будущее. Ты пропустил славный бой”.
Прочитав это, Хибари не огорчился; у него были его город и его школа, а на все остальное он плевать хотел. Нет, было еще кое-что, человек, которого не получалось отнести в разряд неважного.
Первое поражение ― как первый секс. Свой первый секс Хибари не помнил, но первое поражение снилось ему ночами, не отпускало, пряталось в чужих лицах. Подмигивало то синим, то красным. Он находил для себя объяснение: он должен был закрыть эту ситуацию, переиграть ее и вырвать из сердца.
Но Рокудо Мукуро находился в тюрьме Вендикаре, а рядом не было никого, кто знал бы, как попасть в эту тюрьму.
Где-то в это время в Намимори снова появились варийские ублюдки.
“Сегодня в одиннадцать пятьдесят две за тобой приедут”, ― писал ему Хибари из будущего. Он не давал указаний, не предсказывал, не требовал ― просто излагал факты с равнодушием человека, бесцельно убивающего время словами. Занзас сказал, что стал Вонголой. Предлагал присоединиться или отдать кольцо. Но лучше присоединиться.
― У меня нет хранителя Облака, ― сказал он, лениво потягивая виски. ― Испытательный срок ― полгода.
Хибари стоял посреди гостиничного номера, смотрел на пучок красных перьев и клочки меха, которые Занзас непонятно зачем прицепил на волосы, и думал о том, что этот царь обезьян наверняка знает, как вытащить Мукуро из Вендикаре. Это успокаивало.
За спиной бесшумно ходил Сквало, ощущение было такое, словно Хибари оказался в клетке со львами, а перед этим пообещал малышу, что ни один лев не пострадает.
― Я подумаю над этим, ― ответил Хибари. ― Но взамен…
Занзас со стуком поставил стакан на столешницу.
― Бесишь, мусор, ― сказал он; одновременно Сквало спросил:
― Что взамен?
― Мне нужен Рокудо Мукуро.
― Ты еще условия ставишь?
Занзас рассмеялся ― громко и искренне. Послышалось гудение виброзвонка; Сквало достал трубку из кармана, бросил в нее отрывистое “Сейчас” и вышел.
― Какая неловкая ситуация, ― хмыкнул Занзас. ― Обычно такое мелкое дерьмо, как ты, липнет ко мне само. Даже не знаю, что сейчас должен сказать.
― Ничего не говори, ― улыбнулся Хибари, доставая тонфы. ― Мое условие ты слышал.
Тонфы налились тяжестью, вспыхнули, поросли шипами. Занзас выругался, кажется, на итальянском, и потянулся за пистолетами.
“Теперь не двигайся и смотри”.
Первые выстрелы прошли на расстоянии ладони, сверкнули двумя огненными полосами. Хибари чувствовал, как растягиваются губы в широкой издевательской улыбке, ― и не делал ни одного движения, не предпринимал ни одной попытки уклониться. Выстрелы становились чаще и ближе, теперь они обжигали кожу, срезали волосы, оставляли тлеющие прорехи на одежде. На лице Занзаса проступили темные шрамы, рот изогнулся зло и капризно.
“Шаг вперед”.
Хибари сделал шаг; тонфа, брызжущая пламенем, остановилась у переносицы Занзаса.
― Слабо тебе, ― беззвучно выговорил Хибари и скрестил тонфы, готовый отразить залп ― и тут же атаковать.
Вдруг все вздрогнуло; на плечи упала огромная обморочная тяжесть.
― На пять минут вышел! ― орал Сквало, его голос, глухой и невнятный, раздавался будто из-под толстого слоя воды. ― Хренов босс, ты что, забыл? А ты, говнюк, провокатор сраный, быстро пошел отсюда нахуй! Давай, пошел, пошел!
― Да ты заебал! Мамаша! ― крикнул в ответ Занзас, кажется, даже привставая.
― Все, пойдем. ― С этими словами Сквало схватил Хибари за плечо и потащил из номера.
Когда они вышли, за стеной рявкнули выстрелы и дверь ощутимо тряхнуло.
― Энергетическая клетка, ― пояснил Сквало, ускоряя шаг. ― Смотри-ка, работает. Так что, надумал? Боссу ты с самого начала понравился.
― Не люблю толпы.
― А кто их любит? ― Сквало вздохнул. ― Да, понятно, Облако, сам по себе. Ну и будешь сам по себе, тоже мне проблема. Ты все равно хранитель Вонголы.
― Да я никогда не был в Вонголе, ― ответил Хибари.
― Понятно.
Сквало остановился, от него пахло смертью и холодной водой. Склонив голову набок, он спокойно продолжил:
― Ну хочешь, я с тобой подерусь. Кто выиграет, тот Император Мечей. Продуешь ― пойдешь под меня. Убивать не буду, не бойся.
― Я уже говорил, ― повторил Хибари. ― Мне нужен Рокудо Мукуро.
Сквало кивнул. Потом достал из кармана визитку, серую, с одним словом “Superbia” и телефонным номером.
Хибари засунул ее в карман ― и забыл о Варии на несколько лет.
“Ваш мир неправильный, он не может существовать”.
“Ты должен был дать себя подстрелить”.
Хибари поступил в Тодай и отказался от должности главы дисциплинарного комитета. Ему казалось, время стоит на месте, как вода на речной отмели. Во сне он сдирал с себя дыхательную маску и захлебывался плотным и горьким желе, наполнявшим колбу. Возможно, он плакал ― наверняка плакал от бессильной едкой ярости, от тупой беспрерывной боли, но сквозь толстое стекло не проникало ни звука.
Это отравляло и изменяло его; он больше не был веселым и злым хищником из прошлого, но и до холодной уверенности Хибари из будущего ему было далеко. В нем проявлялись человеческие черты; Хибари стал уязвимым.
Никогда его так сильно не боялись.
“Ты должен был дать себя подстрелить”.
Хибари смотрел свои кошмары на отмели реки, почти не замечая, как на периферии зрения меняется мир. Прорехи в реальности, жуткий холод за спиной, тихие потусторонние звуки. Ученики шепотом рассказывали, что супермаркет на углу взорвали вовсе не террористы, а одной женщине прямо с неба плеснуло на голову кислотой, а детей, игравших в парке, среди бела дня утащили толстые колючие лианы.
Ад заглядывал в мир. Сначала холод и головокружение, потом звуки, будто кто-то шепчет сквозь несколько толстых ватных одеял: “Беги. Беги так далеко, насколько хватит сил”.
В газетах писали про геомагнитные бури и озоновые дыры. По вечерам теперь мало кто рисковал выходить на улицу, но это не уменьшало количество жертв. Все чаще перешептывались о горящих людях, о гиблых местах, и однажды Хибари попал в такое место: просто шел домой, когда вдруг пламя прошило позвоночник жаром, вырвалось из тела, накрывая улицу. За спиной послышались крики, топот; Хибари остановился, оглядываясь с оцепенелым непониманием. Потом пошел вперед в этом безумном фиолетовом костре, и спустя десять шагов пламя исчезло ― совсем, без остатка.
Хибари достал из кармана завалявшееся кольцо В-класса, сконцентрировался на нем ― но ничего не произошло.
Он пытался снова и снова, пока не услышал щелчок. Потом затрещало, загудело, и он увидел раскрывающийся ад с его алыми вулканами и черными молниями.
Хибари знал за собой эту черту: то, что пугало других, в нем вызывало раздражение и зудящее желание действия. Он протянул руку к пролому, не замечая, как дымится и тлеет рубашка.
И тогда пролом захлопнулся, оставив его на опустевшей улице.
Хибари еще раз отказался от должности главы дисциплинарного комитета и уехал в Намимори. Он сел в поезд, убежденный, что конец света нужно встречать дома, но проснувшись утром в своей кровати, не мог вспомнить, откуда в нем появилась эта травоядная обреченность.
Он нашел в портмоне серую визитку; Сквало не удивился звонку. Перелет в Рим занял двенадцать часов, и все это время Хибари провел в полусне, он был как животное, набиравшееся сил перед охотой. Сквало ждал его на выходе из Термини, вокруг бушевал ливень, трепал деревья и вывески, но вокруг Сквало, со скучающим видом опершегося на капот, все замирало и останавливалось. Ветер не шевелил волосы, круглые капли дождя нехотя разбивались о черный сломанный зонт.
― На новый не заработал? ― спросил Хибари.
― Сломался по дороге, ― ответил Сквало. ― На улице пиздец какой-то, хоть не выходи.
Он говорил доброжелательно, нарочито не замечая агрессии; в этом было что-то снисходительное.
― Вот, держи. Прилепи куда-нибудь. ― Он сел за руль и протянул Хибари металлический, размером с монету, диск.
Хибари повертел его в руке, холодная поверхность уколола, словно к металлу был подведен слабый ток.
― Батарейка, ― пояснил Сквало. ― Собирает пламя. Махнем через ноль-зону, чтобы в пробке не стоять.
Хибари кивнул ― и приложил к шее кружок. Сквало болтал как заведенный, рассказывал про неправильный ход времени, расщепление реальности и двух авантюристов, которые устроили всю эту срань; Хибари почти не слушал, под прикрытыми веками неслась блестящая серая лента дороги. Он знал, что Занзас из природного паскудства заломит цену; по большому счету, ему нужна была только информация ― а с остальным он справится сам.
В какой-то момент дорога занялась пламенем, капли дождя застыли в воздухе, разделяясь на бесконечное множество отражений, они так плотно забивали пространство, что казалось ― вот-вот рассыплются, раскатятся по дороге, как шарики пачинко. Потом вдруг стало холодно, засосало в желудке, закружилась голова. В салоне забились бесформенные, неясные звуки. Сквало не обращал внимания на аномалии, вел машину как ни в чем не бывало.
Хибари надел кольцо и зажег пламя. Кругляш на шее казался раскаленным.
― Работает, ― сказал он.
― Мазь от ожогов в бардачке, ― ответил Сквало. ― Не переусердствуй, сдохнешь еще раньше времени.
Услышав его слова, Хибари почему-то вспомнил Кусакабе, оставшегося в Токио. Тот тоже вечно напускал на себя суровый вид и носился с новичками как курица с цыплятами. Хибари никогда этого не понимал.
― Почти на месте. ― Сквало открыл окно: дождь еще лил, но в просветах синело небо. ― У нас есть план, но лучше о нем расскажет Занзас.
Хибари неопределенно кивнул. У него тоже был план: нанять Варию или купить информацию.
― И это. Увидишь босса ― постарайся не заржать, ― добавил Сквало.
― А то что?
― А то убью.
Занзас сидел в кресле и читал книгу. На журнальном столике стоял стакан с виски, нога, закованная в гипс, покоилась на мягком пуфике, а у Занзаса и без того был такой трагический и вдохновенный вид, что Хибари не выдержал и заржал.
― Я же просил, ― усталым голосом сказал Сквало.
Занзас невозмутимо закрыл книгу, бросил ее за спинку кресла и взял стакан. Поднял бешеный взгляд:
― Бля, тебя стучаться не учили?
― А если бы клиенты?
― Так ты еще и дверь не закрыл, кусок дерьма?
Хибари слушал, как они орут и перебивают друг друга, и думал, что так и не повзрослел. Ему нечего здесь делать; в дальнейшем ему стоит ограничиться общением по телефону. Лучше даже письмами.
“Мукуро ждет”, ― писал Хибари из будущего.
“Не упусти последнюю возможность”.
― Привет, мусор.
― Привет, царь обезьян.
Занзас довольно усмехнулся, по-видимому, не вникая в смысл, посчитал, что его назвали царем, а его подчиненных ― обезьянами. Нет, Занзас был совсем не так прост, каким пытался казаться.
― Значит, передумал? Хочешь к нам присоединиться?
― Нет, хочу вас нанять, ― ответил Хибари. ― Мне нужен Рокудо Мукуро.
На мгновение Занзас показался удивленным, а потом расхохотался.
― Он совсем ебанулся? ― спросил Хибари у Сквало, глядя, как Занзас, согнувшись, смахивает слезы.
― Сложно сказать, ― пожал плечами Сквало. ― Мы на прошлой неделе детство вспоминали, и он с яблони упал. С тех пор чудит.
Ощущение театральной искусственности нарастало. Занзас посмеивался в стакан, Сквало скучал, и казалось, оба ждут какого-то знака, действия или явления. В дверь постучали, и Занзас встрепенулся:
― Кого еще черти принесли?
― Меня, ― донеслось в ответ.
Нет, Хибари не был удивлен; чего-то такого он ждал с самого начала ― с того момента, когда набрал номер Сквало, и тот сказал: “Приезжай, поговорим на месте”.
― А ты, ― Мукуро повернулся, закрывая за собой дверь. ― Ты же в душе романтик, Кея. Как мило с твоей стороны заплатить за мое спасение собой.
Куртка с капюшоном, отороченным мехом, была расстегнута, пояс болтался на бедрах. Высокие сапоги обнимали голени. Мукуро смотрел прямо и пристально, а потом сдул с лица прядь волос и улыбнулся, протягивая руку ― на каждом пальце по кольцу.
― В смысле ― собой?
― В прошлый раз ты обещал, что присоединишься к Вонголе, если мы вытащим Рокудо Мукуро, ― серьезно пояснил Занзас. ― Вот, вытащили.
Ситуация определенно его веселила, и Хибари хотел было сказать, что он ничего не обещал, и что он ненавидит толпы, и они могут катиться к чертям вместе с Мукуро, ― но не стал.
― Испытательный срок ― полгода, ― ответил он. Усмехнулся: ― Вы мне вряд ли подойдете.
― Он всегда так говорит, ― сказал Мукуро.
Крыша у Мукуро съехала окончательно. Хибари знал, что это делает его даже более опасным. На следующий день он вызвал Мукуро на тренировку, предвкушая, как расправится с ним, навсегда оставит его в прошлом. Он представлял избитого, переломанного, окровавленного Мукуро, стоящего на коленях, и чувствовал, как пропадает интерес, как тает горечь поражения. Вышло по-другому.
Он застал Мукуро врасплох: подошел со спины и ударил, и что-то загудело вокруг, обдало плотным, сухим жаром. Воздух шел рябью, и казалось, тонфа, упершаяся в затылок, искривляется и дрожит.
― Я тебя не заметил. Не делай так больше, ― сказал Мукуро, повернулся, напряженно хмурясь. Жар исчез, и казалось, это всего лишь иллюзия, но обугленная рубашка тлела, а в прорехах дымящейся ткани наливались волдырями пятна ожогов.
― Новая уловка? ― спросил Хибари, перехватывая тонфы.
― Это все кольца, ― кивнул Мукуро. Помолчав, повторил: ― Не делай так больше. Продолжим?
И, конечно, он проиграл. Лежал в луже крови, пытаясь подняться ― бесполезно ― и на губах красными пузырями дрожали бессвязные звуки. Мукуро дрался в полную силу, использовал все свои трюки и низости, кроме той, первой, ― но все равно проиграл.
Хибари знал ― на самом деле это было его поражение.
Потом заглянул Сквало, выругался и привел Луссурию. Тот сказал, что обожает трупы, и, взвалив Мукуро на плечо, куда-то унес.
У бывшей Варии, теперь Вонголы, был благородный план спасения мира ― и в первую очередь собственных шкур. Маленький желчный иллюзионист-аркобалено, чем-то напоминающий Хибари сгинувшего Реборна, бубнил себе в капюшон о развилках и подложке миров; по его словам выходило: что-то, произошедшее в прошлом, что-то неправильное разрушает этот мир, растворяет его в адском пламени.
Он рисовал прямо в воздухе корявые схемы: переплетенные трубы миров и безразмерный ад, в котором они тянутся. Писал: “Отсюда пора съебывать”.
А под конец потребовал гонорар за консультацию.
Хибари послал его к чертовой матери ― и привычно отбил иллюзию копья, летящую в лицо. Можно было, конечно, потребовать объяснений от Занзаса, но Хибари, даже понимая, что тот намеренно его злит, все равно каждый раз велся на представление. Когда желание разбить ухмыляющуюся рожу становилось невыносимым, прибегал Сквало и выгонял его вон.
― И этого тоже забери! ― орал он. ― Устроил тут клуб трудного детства!
Мукуро не был частью Варии, но постоянно отирался рядом с Занзасом. Вечно жаловался ему на мудаков из Эстранео, а тот ― на ублюдка-папашу, подделанные документы и никчемного Саваду. Хибари не мог терпеть это нытье больше пяти минут.
Первая влюбленность ― как первое поражение. Поражение заставляло его действовать, постоянно маячило перед глазами красным ярким пятном, а то, другое, хотелось не видеть, не знать никогда. После Вендикаре Мукуро не переносил сокращения дистанции, сломанную челюсть он еще мог простить, а обычные прикосновения вызывали в нем приступы злобы. Наблюдать за тем, как он бесится, было едва ли не приятнее, чем его трогать; на пятый раз Мукуро даже глазом не моргнул. Наверное, вспомнил, что он непробиваемый загадочный иллюзионист.
― Я пытался связаться с тобой из Вендикаре, ― сказал он, расслабляясь. На шее билась жилка.
Хибари придвинулся, сжимая пальцы на плечах, спросил почему-то шепотом:
― Мукуро, что ты затеял? Почему ты здесь?
На мгновение его накрыли те, давнишние ярость и безумие ― Хибари вспомнил, как просыпался ночью, задыхаясь, и не мог понять где он.
Мукуро покачал головой. Вздохнул, будто смирившись:
― Неприятно признавать, но меня вытащили только из-за тебя. Немного бьет по самооценке.
Взгляд был ласковый и насмешливый, так он смотрел на свою банду, на свою Хром. На что-то свое, надежное и безопасное при правильном обращении.
― Ты не ответил, ― сказал Хибари.
Мукуро кивнул, а потом дотронулся пальцем до его губ. Остановил движение, будто замыкая, запирая слова, которые Хибари и не собирался говорить.
― Все мы знаем, чем это закончится. ― Мукуро рисовал в воздухе переплетенные трубы, потом пробивал ближайшую, и в отверстие затекала лава, разъедая оболочку. Труба деформировалась, расползалась, как ветхая ткань, ― и лопалась, оставляя после себя расплавленный ад.
Мукуро начинал все заново.
― Кольца Вонголы исчезли в будущем, ― продолжил он. Занзас нахмурился: Вонгола осталась без колец, он утвердил свою власть силой, но не мог не сожалеть о потерянном символе могущества. Улыбнувшись краем рта, Мукуро продолжил:
― На двух опорах мир еще хоть как-то держится, но будет хреново, если Джессо уничтожит пустышки. Пока что он отлично справляется.
Варийский иллюзионист надвинул капюшон на лицо и буркнул что-то оскорбительное.
― Ресурс контролирует тот, кто может его уничтожить, ― уверенно сказал Мукуро. ― Мне нужно до него добраться.
― Без проблем, ― ответил Занзас и неловко пошевелился, поворачивая ногу.
Мукуро кивнул, прикрыв ресницами глаза ― в синем мелькнуло презрение, красный был пустым и ярким. Вскинул голову: взгляд остановился на Хибари, и Мукуро поправил воротник, скрывая красное пятно на шее. Хибари одернул манжету. Фантомное прикосновение скользнуло по запястью, тронуло сердце тонкой и длинной иглой и замерло в солнечном сплетении.
Он слушал, как они говорят про детали плана, про Гвидо Греко и ноль-зону на площади Святого Адриана и вспоминал измятые простыни, раскрасневшиеся, припухшие губы. Капли пота на пояснице, напряженные плечи и спину. Дрожь и движение, полное отсутствие контроля.
― Завтра, ― сказал Занзас.
Во всей этой схеме с пустышками, как и в бездумном одобрении Занзаса, Хибари чуял ловушку, план внутри плана. О чем тут говорить, этот невезучий и хитрый ублюдок не поднялся бы так высоко, не будь он способен различать обман. А его папаша? Более приторного, добродушного старика Хибари еще не видел, даже картинки из детских сказок и близко не дотягивали. Или вспомнить того же Каваллоне, старого доброго синьора растяпу, тот постоянно падал и мямлил глупости, пока не доходило до серьезных дел. Все они скрывали настоящее лицо, подсовывали друг другу несуществующие слабости. Провоцировали ударить ― и подставиться.
Мукуро тоже был таким.
― Ты уже понял, зачем ты здесь? ― спросил Занзас. В кабинете было сумрачно, под тусклым торшером копошились тени. Хибари кивнул. Злость нарастала с каждым вдохом, пробуждая все, о чем он избегал думать ― не то, о чем шептал и стонал Мукуро на итальянском, ― другое. Жар проломов и жар невидимого щита, окружившего Мукуро. То, о чем он мечтал в Вендикаре. Кольца Ада на его пальцах, и та спокойная, беспечная уверенность, с которой он приносил мир в жертву собственной обиде.
― А он здесь зачем? ― ответил Хибари. Занзас помрачнел:
― Эту сволочь вообще невозможно убить, а так я хотя бы примерно знаю, что у него на уме. Или не знаю. Он никому из нас не доверяет.
― Мне тоже.
― Тебя он любит.
― Знаешь, ― помолчав, сказал Хибари. ― Ты все-таки сын Девятого.
― Знаю, ― беззлобно кивнул Занзас. ― По правде говоря, мы тебя поэтому сюда притащили. К тому же ты с самого начала хотел его убить.
Хибари из будущего, до этого обходившийся инструкциями и короткими, емкими предсказаниями, на этот раз изъяснялся пространно и мутно. Развилки и схождения, причины возникновения параллельных миров. Выбор, который меняет все, ― выбор, который меняет миры. Лучший вид путешествия. В конце он написал:
“Если ты убьешь Мукуро, будешь жалеть об этом всю жизнь. Если не убьешь, не будет никакой жизни. Решай сам”.
***
Гвидо Греко вышел из подъезда первым. Хибари выбежал за ним, огляделся, пытаясь найти в толпе: да вот он, на обочине дороги, ловит такси. Взвизгнули тормоза, и перед Гвидо Греко распахнулась дверь автомобиля, а к Хибари уже приближались люди Миллефиоре. Он закрыл глаза, медленно вдохнул ― и выдохнул, освобождая пламя из батарейки, пропуская его через кольцо Вонголы. Сначала слабое и прозрачное, оно текло, становилось плотным, ощутимым.
Под ногами начал трескаться асфальт. Пламя ударило волной, опрокидывая все на своем пути, а Хибари уже бежал вперед.
Он следовал за Гвидо Греко через Трастевере, отпустил такси на площади Святого Адриана, перед входом в штаб-квартиру Миллефиоре окликнул:
― Эй, Мукуро.
Тот обернулся, остановившись на лестнице; помахал рукой, обходя застывшие фигуры: людей, похожих на манекены, голубей, вспорхнувших из-под ног. Поднял голову и присвистнул ― небо затянул толстый слой воды, и солнце едва проглядывало сквозь него, неясное, бледно-зеленое.
Потом ударил двойной залп пламени, рассыпался о щит, и голуби, вспыхнув, превратились в золу. Вокруг Мукуро открывался разлом, за спиной в кровавом, жарком мареве шевелились лианы.
На площадь вышел Занзас.
― Бесполезно! ― весело крикнул Мукуро.
― Я знаю! ― Занзас шел к лестнице, стреляя на ходу; гипсом даже и не пахло. ― Давно хотел это сделать.
― Ты кое-что не учел. Мне не были нужны пустышки. Только кольца Ада и время. А ключ у меня всегда был, ― Мукуро многозначительно подмигнул правым, красным глазом.
Штаб-квартира рушилась, обломки падали и разлетались по площади, погребая под собой неподвижных людей. Разлом ширился, вот он уже закрывал половину неба, исходящего паром, оплетал его колючими древесными корнями, сочащимися слизью.
Хибари достал из-за пояса пистолет, прицелился в китель, наброшенный на плечи Занзаса. Плевать на конец света; то, что между ним и Мукуро кто-то стоит, было невыносимо.
Он шагнул на лестницу, оттолкнул Занзаса и побежал вперед, перепрыгивая через потоки лавы. На потемневшем небе открылись огромные красные глаза, плачущие кровью; цифры чередовались в них с огромной скоростью, сливаясь в черные мутные пятна зрачков.
“Теперь стреляй”, ― должен был написать Хибари из будущего. Трус, не способный принять свое же решение. Сожалеющий о нем всю жизнь.
Стреляй, ― сказал себе Хибари. Он почти видел щит, окруживший Мукуро, чувствовал волну жара ― и продолжал идти вперед.
Мукуро вздохнул и картинно раскинул руки, будто повторяя приказ: стреляй. Он знал, что Хибари его убьет.
Он не собирался с этим делать ничего.
Из-под земли, выворачивая и дробя каменные плиты, ударили столбы лавы; палец застыл на спусковом крючке. Вдруг стало тихо ― той тяжелой, плотной тишиной, когда страх и ожидание поднимаются по позвоночнику, и вот-вот случится что-то жуткое и непоправимое.
Хибари опустил пистолет и молча покачал головой.
Перед глазами пронеслись вспышки в темноте, красные оранжевые, белые, потом кто-то возмущенно орал:
― А что Сквало? Что сразу Сквало? И толку с того, что ты полез к этому недоделанному черному властелину? Да, я про тебя, мудила! Сидит тут, глазками хлопает, как малолетняя блядь!
― Захлопнись уже, дерьмовая акула! Разошелся тут! ― с удовольствием вступил в диалог Занзас, но тут зазвонил телефон.
― Да, Десятый. Нет, Десятый. Катись к черту, Десятый. Ладно, не хнычь, вернусь ― поговорим.
В наступившей тишине кашлянул Сквало. Протянул:
― Недолго ты пробыл Вонголой.
― Не говори, ― ответил Занзас. ― Что-то не везет мне.
Хибари тряхнул головой ― и почувствовал запах шоколада и свежей выпечки. Они сидели в летнем кафе, за окном белели вершины Альп, и прохладный ветер с гор лениво колыхал льняные занавески. Вечерело, и на зеленом небе уже появились прозрачные луны, желтые, как карамель.
Хибари смотрел на них и с ленивым интересом думал, существует ли в этом мире Намимори? Существует, конечно ― если есть он, есть и Намимори.
Это был первый вопрос. Второй: кто перенес их в этот мир? Неужели Мукуро?
Мукуро, сидевший рядом, пошевелился. Удивленно моргнул и сказал:
― Не понял. А где ад?
Нет, не Мукуро. Ответ на второй вопрос оказался еще проще ― ответ, который подарил ему Хибари из разрушенного будущего. Выбор, который меняет миры, лучший вид путешествия.
Хибари ухмыльнулся, сгреб с колена руку Мукуро и сунул ему под нос:
― Вот твой ад. На кольца свои посмотри, мудила!
Кольца Ада щерились пустыми оправами, а глаза у Мукуро были такие синие, только на самом дне таяли, исчезая без следа, багровые искры.
Название: Неудачник
Команда: FuckYeah6918!
Тема: романс/флафф
Пейринг/Персонажи: Хибари Кёя х Рокудо Мукуро
Размер: 3000 слов
Жанр: флафф, романс
Рейтинг: PG-13
Дисклеймер: всех имеет Амано
Саммари: Хибари спешит на помощь.
Команда: FuckYeah6918!
Тема: романс/флафф
Пейринг/Персонажи: Хибари Кёя х Рокудо Мукуро
Размер: 3000 слов
Жанр: флафф, романс
Рейтинг: PG-13
Дисклеймер: всех имеет Амано
Саммари: Хибари спешит на помощь.
― Кея, ты пришел. ― Рот Мукуро был вымазан кровью, как алой помадой, будто Мукуро целовался, а не терпел побои последние пару дней.
― А ты, как всегда, говоришь очевидное. ― Хибари вытащил платок из кармана, небрежно расправил его и кинул Мукуро.
― Будь снисходителен. Мне осталось жить пару минут, ― грустно сказал Мукуро, словно думал вызвать его сочувствие, ― я не могу создавать здесь иллюзии, так что новая печень и легкие мне не светят.
Хибари и так знал. Пламенем здесь было не воспользоваться ― он выяснил это, когда пришлось расправляться с толпой охранников одними тонфа.
Он ожидал чего-то полегче и поскучнее, как в прошлые четыре раза. Влезть на заброшенный склад, завод, найти хижину в лесу, где могли держать пленника перед тем, как убить. На худой конец ― прогуляться по докам. Сложнее всего тогда оказалось вытащить тонущего Мукуро из воды и сделать искусственное дыхание: не потому, что Хибари не умел, а потому, что ему не хотелось. Искусственное дыхание Мукуро он заставил делать какого-то матроса, ошивавшегося неподалеку в тот незабываемый вечер.
Сейчас было интереснее: количество потенциальных жертв для избиения неуклонно росло, а пламенем Хибари пользоваться не мог. Хибари и не представлял, что, нехотя делая одолжение Саваде, сможет так развлечься.
Он молча подхватил Мукуро на руки ― тот захрипел и начал кашлять на рубашку Хибари кровью. Этого Хибари вынести уже не мог. У Мукуро, кажется, было сломано несколько ребер, но Хибари очень захотелось оставить его валяться на земле, а самому убраться подальше.
Он шел по коридору подземной базы, потом по лестнице наверх ― лифт заблокировали, как только он сюда вломился. Хибари помнил дорогу. У окна он уложил двоих, на входе в большой павильон ― еще двоих, и внутри человек десять, а до этого у незаметной двери в противоположной стене свернул трем охранникам шеи.
― Еще сорок секунд ― и мы будем снаружи, там ждет вертолет. На улице пламя уже не глушат.
― О, хорошо. Мы полетим к солнцу.
Мукуро улыбнулся, и в уголках его рта снова собралась кровь. Он быстро слизнул ее. Хибари хотел, чтобы Мукуро смотрел на него, но глаза Мукуро были закрыты. И теперь Мукуро то ли бредил, то ли говорил, что ему нужна помощь хранителя солнца. Скорее бредил.
Тридцать секунд, и в вертолете его откачает врач.
― А пока мы будем лететь, я буду всю дорогу рассказывать тебе, что ты не такой асоциальный тип, каким хочешь казаться. Тебе, конечно, это не понравится. ― На улыбающихся губах Мукуро лопались кровавые пузырьки. Бить его было бы преступно унизительно по отношению к себе ― Хибари никогда не снисходил до таких ничтожных противников. Но если бы Мукуро не умирал, то он бы непременно ответил за свои слова.
Хибари пошел быстрее, под ботинками хрустели стекла.
― Временами ты бываешь неплохим. ― Лицо Мукуро уже походило на посмертную маску, но улыбка никак не исчезала. ― Только временами, так что не зазнавайся.
У Хибари горели уши и щеки от этого бреда. В предыдущие четыре раза Мукуро молчал, когда его спасали.
― А еще, раз мы бы умирали, то должны были бы поцеловаться. ― Мукуро улыбнулся так, будто и правда мечтал о чем-то подобном, на его бледном лице появились пятна румянца. Хибари заскрипел зубами и еще раз напомнил себе, что это предсмертный бред. ― Жалко умирать, если ни с кем не целуешься, да?
Хибари понятия не имел, потому что не умирал.
Он боролся с собой, чтобы не оставить Мукуро подыхать здесь одного. Почему Мукуро никак не мог потерять сознание, даже при смерти? Может, вырубить его, чтобы закончить свои мучения?
Когда Хибари переступил порог ― пролез через дыру, пробитую им же в армированной двери, ― в глаза ему ударил свет солнца. Вертолет догорал на парковке, где Хибари оставил его полчаса назад.
А еще Мукуро наконец-то обмяк в его руках.
Хибари опустил его на вытоптанную землю и присел рядом на корточки. Времени было мало. Он бил по бледным щекам, щеки краснели, но в себя Мукуро пришел не сразу. Хибари вцепился ему в плечи и затряс. Мукуро открыл глаза и тут же закатил их.
― План изменился. Вертолета нет. Так что бери задницу в руки и давай, включай свои иллюзии. И не вздумай сдохнуть, пока я буду разбираться с этими. ― Хибари смотрел, как из здания в их сторону направлялся целый отряд.
Хибари щипнул его за щеку, и Мукуро скривился. Пришел в себя. Теперь Хибари мог заняться остальными.
Навстречу двигалась маленькая армия. Хорошо, что, как только они отошли от здания, пламя стало слушаться.
Добивая последних охранников, Хибари уже точно знал, почему еще не любит Мукуро ― любая заварушка, даже самая ерундовая, при его участии превращалась в апокалипсис.
***
Они сидели друг напротив друга и пили кофе. Мукуро болтал ногой и задевал ножку столика, отчего тот качался, Хибари размешивал в своей чашке несуществующий сахар.
― Как думаешь, проклятия действительно существуют? Говорят, если во что-то верить, то оно станет материальным.
Хибари молчал.
Мукуро отвлекся на свой капучино, а потом продолжил:
― Если я буду верить в сто миллионов, мне на голову упадет мешок с деньгами, как думаешь, Кея?
― Глупости, ― нахмурился Хибари. ― Проклятий не существует.
― От Вендиче никто не уходил. Они меня прокляли.
Так Мукуро говорил с тех самых пор, как его тело удалось забрать из Вендикаре. Все, за что бы он ни брался, заканчивалось провалом. На месте Савады Хибари уже давно нашел бы себе другого хранителя, однако того все устраивало. Раз за разом вытаскивать Мукуро, делая одолжение семье, приходилось Хибари: либо он оказывался неподалеку, когда Мукуро нужна была помощь, либо остальные не могли бросить свои дела и сорваться на другой конец света.
― Это не случайность, тут и дураку ясно. Один или два раза ― бывает, но ты спасаешь меня постоянно.
Хибари был бы не прочь видеть Мукуро реже. И дать ему сдохнуть в следующий раз.― Это значит, что ты неудачник, только и всего, ― ответил Хибари. Его такая статистика в отношении Мукуро не удивляла.
Он взглянул на часы.
― Вертолет прилетит через час.
― Как думаешь, все будет нормально?
Хибари собирался доставить Мукуро в особняк Вонголы, а потом наконец-то заняться своими делами.
― Шею сверну, если из-за твоего проклятия что-нибудь еще случится.
Мукуро улыбнулся. Хибари украдкой рассматривал его и не мог поверить, что пару часов назад Мукуро был при смерти. Конечно, иллюзии были не панацеей, к тому же Хибари их терпеть не мог. Но иногда даже от мерзкого пламени Мукуро был толк.
***
В следующий раз Мукуро харкал кровью на лондонскую дорогу, и Хибари был почти рад его видеть: не пришлось отсиживать задницу двенадцать часов в самолете.
― Чаще ты оказываешься на другом конце света. ― Хибари не было интересно, что думает по этому поводу Мукуро, он просто озвучил свои мысли. Будь его воля, он бы таких, как Мукуро, из дома не выпускал.
― Я занимаюсь действительно важным делом. Если будет нужно оказаться на другом конце света, я туда поеду.
Мукуро наконец-то выпрямился. Плеснул на ладонь минералкой, которую молча протянул ему Хибари, и умылся.
Хибари бы никогда не поверил, что Мукуро мог заниматься чем-то полезным. Он просто себе льстил.
― Думаю, Савада хочет от тебя избавиться. ― Хибари едва сдержался, чтобы ехидно не улыбнуться. ― Но ему не позволяет совесть. Тогда он просит меня сделать еще одно одолжение и спасти твою жалкую задницу.
Мукуро явно был не согласен с определением “жалкая”. Он сунул руки в карманы и пошел вперед, прочь от завода, куда банда местного воротилы привезла его, чтобы закатать в бетон за какую-то провинность.
Его грязная рубашка и штаны скрылись под черным пальто, а вокруг шеи появился клетчатый шарф, обмотанный несколько раз. Хибари захотелось содрать его: казалось, что Мукуро втянул голову в плечи ― жест тех, кто боится.
Погода стремительно портилась. Хибари был бы не прочь убраться из промышленного района Лондона и спасти Мукуро еще раз где-нибудь в районе Сейшелов.
― Тебе сегодня не сильно досталось.
― Это иллюзия. Я решил поберечь твою психику, ― ответил Мукуро, не оборачиваясь.
― И остатки самоуважения?
Мукуро прихрамывал и, если присмотреться, вообще держался на ногах не очень уверенно.
― Не хочешь мне помочь?
Хибари выдохнул. Было бы слишком легко добить Мукуро сейчас ― эту мантру он повторял про себя каждый проклятый раз.
Он подошел и взял Мукуро под руку, закинул ее на плечо, позволив почти повиснуть на себе.
― Раз уж я постоянно участвую в твоей жизни… ― Хибари обхватил его за талию, чтобы идти было удобнее. ― Чем таким важным ты занимаешься?
― И ты спросил это только на… ― Мукуро что-то забормотал, загибая пальцы. ― Шестой раз.
― Надеюсь, седьмого не случится, ― сказал Хибари.
Он тащил Мукуро к машине.
― Нет, ― сказал Мукуро, открывая дверцу.
Усевшись на переднее сидение, он с завистью посмотрел на водительское место. Хибари всегда думал, что Мукуро не умеет водить, и убеждаться в обратном сейчас не собирался. В проклятие Хибари не верил, но о силе самовнушения знал много.
Мукуро достал из кармана пальто коробочку ― Хибари никогда таких не видел. Он засмотрелся на узор и на то, как Мукуро ловко вертит ее в руках.
― Я их собираю. Когда-то давно их сделал один очень талантливый мастер. С тех пор они осели в частных коллекциях по всему миру. Свою я нашел первой и думал на этом остановиться, но активировать нужно все семь сразу. Пришлось искать другие. ― Мукуро спрятал коробочку обратно в карман и взял смартфон Хибари с приборной панели.
― Положи обратно. ― Хибари нажал на педаль газа так, что машина, рванув с места, оставила за собой облако пыли.
― Тебе он пока все равно не нужен, ― улыбнулся Мукуро. Хибари не раздражало, что Мукуро роется в его телефоне. Наверное, потому что Мукуро и так уже перешел все допустимые границы. ― Может, в следующий раз сразу поедешь со мной?
― Думаешь, снова облажаешься?
Если Хибари поначалу отрицал, что, помогая Мукуро, испытывает что-то сродни удовлетворению, то после прошлого раза был вынужден признать, что крепко на это подсел. Мукуро развлекался и позволял себя спасать, а Хибари давно столько не дрался. Были, конечно, и минусы в виде трепа Мукуро, но ко всему можно привыкнуть.
Иногда Хибари задумывался, не попадается ли Мукуро специально, чтобы доставить ему удовольствие, но потом отметал такие мысли. Мукуро не был лишен самоуважения и вряд ли изображал идиота намеренно.
― Я верю в проклятие. Останови. ― Хибари и не подумал. Мукуро проводил грустным взглядом Старбакс и снова уткнулся в смартфон. ― Я хочу кофе.
― Двадцать минут назад ты собирался умирать. Среднестатистический человек на твоем месте хотел бы обезболивающего и помощь психолога.
― Считай, что это моя последняя воля. И заметь, я очень гуманен, потому что мог попросить чего-нибудь еще.
Мукуро тронул его руку на руле. Его пальцы оказались сухими и теплыми. Он задумчиво посмотрел на дорогу, потом на Хибари.
― Беркли двадцать семь. Латте с карамелью и шоколадной крошкой.
Хибари решил, что точно не поедет с Мукуро в следующий раз, несмотря на заманчивую мысль сэкономить свое же время. Не поедет и все. Он сжал руль обеими руками. До ближайшего Старбакса оставалось два квартала.
***
Хибари мечтал скорее убраться в тень. В Танжере было за сорок, день едва перевалил за полдень. Хибари дернул плечами, рубашка прилипла к спине, но снять пиджак и выглядеть непотребно Хибари хотелось еще меньше, чем терпеть жару.
Он бы предпочел оказаться в том разрушенном заводе в пригороде Лондона, а не на закованной в раскаленный камень узкой улочке.
Мукуро снова влип, Хибари не сомневался, что так и будет. Савада, заикаясь, даже предложил отправить с ним Ямамото, но Хибари отказался. Трое ― это уже толпа, и неважно, что он был бы одним из этой толпы.
К колебаниям пространства, которые создавал Мукуро своим присутствием, Хибари почти привык.
К тому же, если верить Мукуро, ― а Хибари отчего-то хотелось верить, ― это последний раз. Если Мукуро, конечно, нашел то, что искал.
Интересно, Мукуро будет сегодня в сознании? Лучше бы нет, у Хибари не было настроения для разговоров. Он бы мог закинуть полудохлый труп Мукуро на борт самолета и считать просьбу Савады выполненной.
У Мукуро были другие планы.
― Ты жив. ― Хибари даже не попытался скрыть разочарование.
Мукуро сидел на сундуке в хранилище местного шейха и ковырял ногой какой-то обтянутый кожей фолиант.
Чтобы открыть дверь, Хибари пришлось притащить этого шейха с собой и заставить набрать код. А перед этим ― перебить всю его охрану. Хибари было жарко, а после того, как он затащил жирную упирающуюся тушу шейха на второй этаж, у него совсем не осталось настроения на треп.
― Пошли.
Хибари замер у двери.
― Я не могу, ― ответил Мукуро, и Хибари опять захотелось его убить. ― Меня били. Пытали. Не могу идти.
― Что-то незаметно.
К тому моменту, как Хибари подошел к нему, на лице Мукуро проступили кровоподтеки. На скуле краснел здоровый синяк. Хибари сунул руку в карман, так хотелось проверить, будет ли Мукуро больно, если к нему прикоснуться.
― Достаточно? Не хотел тебя пугать, ― издевательски улыбнулся Мукуро и протянул Хибари руку. Тот рывком поставил его на ноги и схватил за плечо, когда Мукуро, оказавшись рядом, качнулся назад. ― Я вывихнул ногу, когда пытался удрать от охраны.
Хибари потащил его к выходу. Мукуро бурчал что-то под нос и шипел, когда Хибари начинал идти быстрее.
Хибари думал, что побьет Саваду, если снова услышит слова «одолжение» и «Мукуро» в одном предложении.
― Все еще не веришь в проклятие?
Мукуро стоял напротив света спиной к Хибари. Он содрал с себя футболку и бросил на пол. Обернулся на секунду, ожидая ответа Хибари ― или какой-нибудь реакции, ― но Хибари молчал. До самолета, который обещал прислать Савада, оставалось три часа. Хибари верил, что эти три часа могут стать самыми долгими в его жизни. Они остановились в гостинице недалеко от аэропорта, врач успел перебинтовать ногу Мукуро, и теперь у него неприятно улучшилось настроение.
Хибари не верил в проклятия.
Но верил в то, что его водят за нос.
Мысли перескакивали с одного на другое, Хибари прокручивал в памяти каждую встречу. Ничего странного, кроме тотального невезения Мукуро. Придраться было не к чему.
Мукуро говорил, но слов Хибари не слышал, он смотрел. Хибари нравилась россыпь синяков на спине Мукуро. Три под левой лопаткой, над ямочкой на пояснице; с правой стороны их больше, они собираются в созвездие, похожее на Гончего пса. Хибари мог бы соединить их, как в детской игре.
Он пришел в себя, когда уже стоял за спиной Мукуро и его палец упирался в один из синяков.
Мукуро молчал. Хибари провел линию от одного синяка к другому, рисуя ногтем тонкую красную царапину.
Мукуро медленно выдохнул и повернулся.
Время пустилось вскачь. Хибари трогал синяки под ключицами, на руках, на груди; в этот раз ребра Мукуро чудом не пострадали. Указательный палец замер над ремнем, а потом они столкнулись руками на пряжке, будто споря, кто успеет расстегнуть ее первым.
― Кея, ― выдохнул Мукуро. Он смотрел, наклонив голову, а потом сжал пальцы Хибари в ладонях. ― Только будь осторожным. Что бы ты ни собирался делать.
Ремень уже давно валялся под ногами.
Первые десять секунд Кея помнил, что у Мукуро, кажется, вывихнута лодыжка, и когда он вытряхивал его из узких штанов, Мукуро стонал не от удовольствия. Потом ― забыл.
Зато он помнил, как когда-то краснел рот Мукуро от крови, и мысль о поцелуях появилась так внезапно и была настолько отвратительной, что спасать Мукуро во второй раз он отказывался, как мог. Хибари помнил, как горели щеки Мукуро от горячки, и его лицо, необычное, без маски превосходства и насмешки, хотелось трогать, изучать, пока оно было таким открытым, а Мукуро ― без сознания. Помнил, как Мукуро прижимался к его боку, когда Хибари тащил его на себе по коридорам заброшенного завода, помнил отсветы пожара в его глазах, прилипшие ко лбу волосы и тонкие росчерки запекшейся крови на щеках. Из воспоминаний Хибари мог бы собрать идеального Мукуро. С большой вероятностью этот Мукуро был бы мертвым. Сейчас Хибари больше нравился неидеальный, но живой.
***
Хибари снова смотрел на россыпь синяков на спине Мукуро.
Ткнул пальцем в бок, потом левее и выше.
― Эй, ― повернулся Мукуро. ― Я и так весь в синяках.
Он откинул простыню в сторону и сел.
― Они были тут. Теперь пары не хватает.
Мукуро собирался сбежать, но Хибари ухватил его за локоть и дернул на себя.
― Лежать.
Мукуро, рухнув обратно в кровать, разочарованно вздохнул и уставился в потолок. Рука Хибари легла поперек его живота. Мукуро потянулся, и Хибари почувствовал, как напряглись под пальцами мышцы. Скользнул рукой выше и услышал еще один вздох.
Мукуро улегся на бок. На его лице не было ни грамма раскаяния. Он подпер щеку ладонью и уставился на Хибари.
― Ничего не хочешь спросить?
Хибари хотелось его придушить. Так он делал со всеми, кто пытался его обманывать.
― Это не твоя идея. У тебя есть чувство самосохранения. ― Хибари сам не верил в то, что говорил. ― Тебя я изобью вторым, чтобы твои иллюзии наконец-то оказались правдой. Первым будет Савада.
По лицу Мукуро Хибари понял, что попал в точку.
Мукуро взъерошил волосы на затылке и упал обратно на подушку.
― У Савады были на это причины. Я сразу сказал ему катиться со своим планом подальше.
― Но ты правда искал коробочки, ― Хибари не спрашивал.
― Искал, сначала только для себя, а потом понял, что так не пойдет. Твоя была последней. ― Мукуро потянулся к тумбочке, на которой валялись его штаны. Выудил что-то из кармана и дал Хибари. Коробочку.
Хибари ощутил в руке холод металла, а потом тепло ― коробочка нагрелась за пару секунд. Он обвел пальцем выгравированную завитушку, изображавшую облако. Интересно, что в ней было за оружие. Хибари попробовал открыть ее, но кольцо не подошло.
Мукуро понимающе хмыкнул.
― Ты не представляешь, как трудно было каждый раз попадаться. ― Он внимательно следил за попытками Хибари активировать коробочку пламенем.
― Ты отлично справлялся, ― Хибари усмехнулся. ― Влипать в истории ― это твое.
― Да, я хороший актер, ― Мукуро не обратил внимания на колкость. Он улыбался так довольно, что Хибари, несмотря на желание опустить его с небес на землю, ничего не сказал.
― Теперь я могу заняться своими делами, ― помолчав, сказал Хибари.
― Мне нужен напарник. Я бы не предлагал тебе, но ты с пламенем облака подходишь лучше всего.
― Нет.
Хибари почувствовал раздражение: все давно было решено. Даже если ему и было интересно, не стоило соглашаться из принципа.
― Теперь я буду искать комплект колец, которые откроют коробочки, ― продолжил Мукуро. ― Я подумал, что ты, наверное, все равно останешься очень зол, когда изобьешь Саваду и меня. А там, куда я отправлюсь, нужно будет очень много избивать.
― Когда?
― О, ― Мукуро улыбнулся. ― Я же говорил, ты не сможешь устоять. Когда захочешь.
Хибари задумался. Савада никуда не денется, а с Мукуро он сможет расправиться в любое удобное время, если тот будет рядом.
Их самолет должны были подать полчаса назад.
― Десять минут на сборы, ― сказал Хибари. ― И не думай, что я рад в этом участвовать.
@темы: романс\флафф, FuckYeah6918!
-
-
01.12.2015 в 03:04Спасибо!
-
-
01.12.2015 в 12:53За спиной бесшумно ходил Сквало, ощущение было такое, словно Хибари оказался в клетке со львами, а перед этим пообещал малышу, что ни один лев не пострадает.
Ыыы!
Он слушал, как они говорят про детали плана, про Гвидо Греко и ноль-зону на площади Святого Адриана и вспоминал измятые простыни, раскрасневшиеся, припухшие губы. Капли пота на пояснице, напряженные плечи и спину. Дрожь и движение, полное отсутствие контроля.
Ах!
― Да, Десятый. Нет, Десятый. Катись к черту, Десятый. Ладно, не хнычь, вернусь ― поговорим.
― Не понял. А где ад?
Кольца Ада щерились пустыми оправами, а глаза у Мукуро были такие синие, только на самом дне таяли, исчезая без следа, багровые искры.
Из воспоминаний Хибари мог бы собрать идеального Мукуро. С большой вероятностью этот Мукуро был бы мертвым. Сейчас Хибари больше нравился неидеальный, но живой.
Ах, романтика! Как я по ним соскучилась
Спасибо!
-
-
01.12.2015 в 14:11очень понравились здесь Хибари и Мукуро и их романс
-
-
01.12.2015 в 17:25-
-
01.12.2015 в 22:01Как здорово, спасибо!
клуб трудного детства отлично
Понравилось описание меняющегося мира, история, взаимодействие Хибари с Мукуро. А Сквало и Занзас такие славные получились
Финал меня просто покорил
Неудачник
А Мукуро идет образ неудачника
Спасибо огромное
Команда, мне очень нравится ваше оформление
-
-
02.12.2015 в 07:05Очень понравилось, спасибо.
-
-
02.12.2015 в 13:36-
-
02.12.2015 в 18:29-
-
02.12.2015 в 19:57Странно в малиновом фике дрочить на Варию, но у меня получилось. Хибари забавно взаимодействует с Занзасом и Сквало. Круто,когда персонажей много и они общаются (особенно,если это малина с вишней
Плевать на конец света; то, что между ним и Мукуро кто-то стоит, было невыносимо.
всё,унесите меня
-
-
07.12.2015 в 16:58-
-
10.12.2015 в 19:15-
-
10.12.2015 в 19:15-
-
12.12.2015 в 03:40интересная история
Неудачник
Мукуро весьма коварен
большое спасибо обоим авторам!
-
-
20.12.2015 в 16:47Бедный Шоичи, зачем он так жестоко нарвался.
проститеДо последнего абзаца думала: "Ну ничего себе малиновый романс, сплошной ад же!" Зато под конец как будто и флафф))
Рвано, но очень увлекательно, разверзающийся ад затягивает, и, конечно, кому нужно уничтожение мира, как не Мукуро - уж точно больше, чем Бьякурану. Даже немного жаль, что за злоупотребление адом Мукуро без него остался.
Очень понравилась Вария, особенно Сквало и Маммон, и отношения в Варии, Сквало очень уютный, а клуб трудного детства -
И мотив про выбор, который определяет миры, тоже понравился.
цифры чередовались в них с огромной скоростью, сливаясь в черные мутные пятна зрачков.
-
-
24.12.2015 в 00:52слегка ннп, но ащащ
тут будет неприличное количество цитат, а как иначе
Хибари взял со стола тяжелый стакан, примерился ― Занзас, довольно ухмыльнувшись, потянулся за пистолетами, и тогда Хибари сказал, поставив стакан на место:
― Расслабься, одноногих не бью.
За спиной засмеялся Мукуро.
Потом нащупал рукоятку трезубца, торчавшего в боку
ой! прям в его боку торчал? внутри бока?
первое поражение снилось ему ночами, не отпускало, пряталось в чужих лицах. Подмигивало то синим, то красным.
― На пять минут вышел! ― орал Сквало
ДЖОН: о мой бог.
ДЖОН: стоило мне только на пару секунд отвернуться, и случилось что-то тупое.
― Да ты заебал! Мамаша!
Мы на прошлой неделе детство вспоминали, и он с яблони упал. С тех пор чудит.
― Так ты еще и дверь не закрыл, кусок дерьма?
― А что Сквало? Что сразу Сквало? И толку с того, что ты полез к этому недоделанному черному властелину? Да, я про тебя, мудила! Сидит тут, глазками хлопает, как малолетняя блядь!
― Захлопнись уже, дерьмовая акула! Разошелся тут!
Во сне он сдирал с себя дыхательную маску и захлебывался плотным и горьким желе, наполнявшим колбу. Возможно, он плакал ― наверняка плакал от бессильной едкой ярости, от тупой беспрерывной боли, но сквозь толстое стекло не проникало ни звука.
Это отравляло и изменяло его; он больше не был веселым и злым хищником из прошлого, но и до холодной уверенности Хибари из будущего ему было далеко. В нем проявлялись человеческие черты; Хибари стал уязвимым.
Никогда его так сильно не боялись.
― Испытательный срок ― полгода, ― ответил он. Усмехнулся: ― Вы мне вряд ли подойдете.
― Я тебя не заметил. Не делай так больше
Мукуро дрался в полную силу, использовал все свои трюки и низости, кроме той, первой, ― но все равно проиграл.
Хибари знал ― на самом деле это было его поражение.
Взгляд был ласковый и насмешливый, так он смотрел на свою банду, на свою Хром. На что-то свое, надежное и безопасное при правильном обращении.
После Вендикаре Мукуро не переносил сокращения дистанции, сломанную челюсть он еще мог простить, а обычные прикосновения вызывали в нем приступы злобы. Наблюдать за тем, как он бесится, было едва ли не приятнее, чем его трогать
так подрочил
Фантомное прикосновение скользнуло по запястью, тронуло сердце тонкой и длинной иглой и замерло в солнечном сплетении.
и на это
Или вспомнить того же Каваллоне, старого доброго синьора растяпу, тот постоянно падал и мямлил глупости, пока не доходило до серьезных дел.
синьор растяпа татата <3333
Он никому из нас не доверяет.
― Мне тоже.
― Тебя он любит.
Хибари достал из-за пояса пистолет, прицелился в китель, наброшенный на плечи Занзаса. Плевать на конец света; то, что между ним и Мукуро кто-то стоит, было невыносимо.
Мукуро вздохнул и картинно раскинул руки, будто повторяя приказ: стреляй. Он знал, что Хибари его убьет.
Он не собирался с этим делать ничего.
Признайся, Когами. Сможешь ли ты после всего этого найти мне замену?
― Да, Десятый. Нет, Десятый. Катись к черту, Десятый.
Существует, конечно ― если есть он, есть и Намимори.
Хибари ухмыльнулся, сгреб с колена руку Мукуро и сунул ему под нос:
― Вот твой ад. На кольца свои посмотри, мудила!
Кольца Ада щерились пустыми оправами, а глаза у Мукуро были такие синие, только на самом дне таяли, исчезая без следа, багровые искры.
чочоЧО В ИТОГЕ СЛУЧИЛОСЬ?? Мукуро в этом мире не искалеченный Эстранео?
гспд, писала два дня
-
-
24.12.2015 в 17:05Сложнее всего тогда оказалось вытащить тонущего Мукуро из воды и сделать искусственное дыхание: не потому, что Хибари не умел, а потому, что ему не хотелось. Искусственное дыхание Мукуро он заставил делать какого-то матроса, ошивавшегося неподалеку в тот незабываемый вечер.
пфф какой суровый Хебаре
Он молча подхватил Мукуро на руки ― тот захрипел и начал кашлять на рубашку Хибари кровью. Этого Хибари вынести уже не мог.
очень суровый!
У Хибари горели уши и щеки от этого бреда.
ещё и стеснительный!
― А еще, раз мы бы умирали, то должны были бы поцеловаться. ― Мукуро улыбнулся так, будто и правда мечтал о чем-то подобном, на его бледном лице появились пятна румянца. Хибари заскрипел зубами и еще раз напомнил себе, что это предсмертный бред.
и очень терпеливый, просто ужасно
И теперь Мукуро то ли бредил, то ли говорил, что ему нужна помощь хранителя солнца. Скорее бредил.
<3333
Хибари бы никогда не поверил, что Мукуро мог заниматься чем-то полезным. Он просто себе льстил.
<3333×2
Будь его воля, он бы таких, как Мукуро, из дома не выпускал.
Если Хибари поначалу отрицал, что, помогая Мукуро, испытывает что-то сродни удовлетворению, то после прошлого раза был вынужден признать, что крепко на это подсел. Мукуро развлекался и позволял себя спасать, а Хибари давно столько не дрался.
К колебаниям пространства, которые создавал Мукуро своим присутствием, Хибари почти привык.
уже почти и не толпа <3333
Из воспоминаний Хибари мог бы собрать идеального Мукуро. С большой вероятностью этот Мукуро был бы мертвым.
*мне не хватает фапающих смайликов*
― Это не твоя идея. У тебя есть чувство самосохранения. ― Хибари сам не верил в то, что говорил.
-
-
11.01.2016 в 19:39чочоЧО В ИТОГЕ СЛУЧИЛОСЬ?? Мукуро в этом мире не искалеченный Эстранео?
да.) ни колец ада, ни шести путей.
-
-
11.01.2016 в 19:39чочоЧО В ИТОГЕ СЛУЧИЛОСЬ?? Мукуро в этом мире не искалеченный Эстранео?
да.) ни колец ада, ни шести путей.