Команда:
Cherry band Тема: ангст/драма
Пейринг/Персонажи: Занзас/Сквало
Размер: миди (6590 слов)
Жанр: драма
Рейтинг: R
Дисклеймер: Все принадлежит Амано
Саммари: Сквало всегда выполнял данные ему поручения, и это было нормой. Но однажды он повел себя странно.
Предупреждения: АУ от канона по мотивам сказки «Выклеванное сердце»
— А нехрен было выебываться! — проорал Сквало в трубку и отключился. Психанул.Вернее, связь прервалась, когда раздался громкий треск: похоже, мусор запустил телефон в стену. Или в вазу — владелец мотеля, где они сняли комнату, явно решил, что его заведение недостаточно похоже на музей, и натащил туда всякого отвратительного барахла, которое гордо называл антиквариатом. У его жены чуть не случился удар, когда Занзас разбил первую супницу.
Наглость Сквало не знала границ. Занзас замахнулся телефоном и скрипнул зубами: оплавившийся пластик намертво прикипел к перчатке, пришлось снять ее и выбросить. Мусорный контейнер очень кстати стоял прямо возле черного выхода из бара, где Занзас провел последние пару часов. Не исключено, что эти два часа действительно были последними для гребанной забегаловки — руки у Занзаса просто чесались войти внутрь и прочистить мозги слащавому владельцу. Пуля между глаз — самое надежное средство от лишних мыслей. Занзас выругался и стукнул кулаком об стену — по ней тут же побежали мелкие трещины и посыпалась мелкая штукатурная крошка — и прикрыл глаза, пытаясь успокоиться: начинать день с трупов в двух кварталах от места торжественного парада в честь дня рождения мэра Триеста было бы крайне неосмотрительно. Даже неосмотрительней, чем бросить дорогущую тачку неподалеку от убогого бара, где в такую рань ошиваются только отбросы общества. На отбросов Занзасу было плевать: близость Занзаса оказывала на них крайне положительное влияние, заставляя вспомнить все правила этикета, которые они даже никогда не знали, и держаться от него на почтительном расстоянии. Чтобы кто-то рискнул здоровьем и посмел угнать его машину — в жизни такого не было, и не могло случиться, Занзас был абсолютно уверен.
За то и поплатился.
— Прижми жопу, — зло сказал Сквало утром, стягивая грязную майку и не глядя швыряя ее в угол. Он вернулся с вылазки только под утро и был похож на бледную разъяренную моль-переростка: сученыш Орландо, которого они выслеживали, засел в какой-то хибаре на болотах, и Сквало полночи изображал из себя утопленника.
— Мне скучно, — отрезал Занзас и взял с низкого ключи от машины, нарочно толкнув Сквало плечом. Тот покачнулся, но не попятился. — Думал, поседеть успею, пока ты соизволишь вернуться, мусор.
— Там все улицы перекрыты из-за сраного шествия в честь мэра, — проорал Сквало уже из ванной, заглушая шум воды. — Мне пришлось давать крюк на полгорода, а потом еще пешком идти, твою мать, нет бы войти в положение. Что, так соскучился по подпольным гадюшникам? Обойдешься, и тут посидишь. Я отосплюсь, а вечером поедем брать Орландо.
— Когда решу посоветоваться с мусором, обязательно спрошу твоего мнения, — отрезал Занзас и вышел из комнаты. Кажется, Сквало рявкнул ему вслед что-то вроде «Тогда не звони мне, если во что-то вляпаешься».
Мусор словно жопой чуял неприятности. Пора подарить ему гадальный шар, у Маммон как раз в чулане есть целая коробка такого хлама, пусть ходит по городам и весям и зарабатывает деньги предсказаниями, например, точной даты смерти, которую сам в случае чего и устроит. Чтоб совпадало.
Позвонить ему все-таки пришлось. Ярость понемногу отступала, и Занзас, пройдясь вдоль улицы, решил дождаться Сквало прямо на вонючих ступеньках крыльца какого-то обветшалого дома. Где именно он находится, он сказать не успел, но это уже проблемы Сквало.
Из-за угла показалась облезлая псина — похоже, пришла на очередное рандеву с мусорным контейнером — и тут же громко чихнула: обуглившийся телефон вонял дай бог как. Псина все же решила попытать счастья и подалась было к Занзасу, но не дойдя пары метров, внезапно шарахнулась в сторону. По другой стороне улицы, насвистывая, шел какой-то пацан с багетом под мышкой — и псина, резко сменив приоритеты, потрусила за ним.
Собаки — умные твари.
Они знают, к кому стоит подойти, а к кому нет — чувствуют.
Идиот Сквало, в отличие от них, не чувствовал, и в первый же день знакомства увязался за Занзасом. Впрочем, ему хотя бы хватало мозгов особо не обольщаться — и на том спасибо. Знал, что своей смертью он явно не подохнет, но и не возражал: собаке собачья смерть.
Справедливости ради стоило сказать, что Сквало был лучшим цепным псом Занзаса. Породистым. Для такого не составит труда найти босса даже по слабому запаху.
Ждать действительно пришлось недолго: уже минут через двадцать с соседней улицы раздался визг тормозов и громкий ор — похоже, мусор встретил кого-то, несогласного с его стилем вождения. Но достаточно здравомыслящего, чтобы не спорить и быстро убраться с дороги.
Через пару минут Сквало затормозил прямо напротив Занзаса.
— Ногами дойти или поймать попутку никак? — мрачно спросил он, открывая дверцу.
— Зачем, когда у меня есть личный водитель? — ответил Занзас и, усевшись на пассажирское сидение, прикрыл глаза: почему бы не вздремнуть.
— Скотина ты, — выплюнул Сквало. — Я всю ночь скакал по болотам, промок до трусов, думал, хоть посплю нормально. Так нет же, тебе приспичило поразвлечься. Надо было не ехать за тобой, добирался бы как хотел. Еще и спать тут собрался?
— Мусор, — беззлобно бросил Занзас, не открывая глаз. — Кто здесь босс?
Сквало не ответил, только как-то шумно вздохнул, пробормотал что-то про сублимацию и ударил по газам. Со скоростью, с которой он водит, они явно доберутся за мотеля максимум за полчаса. Конечно, всегда оставался риск, что раньше они попадут на тот свет — но Занзас подумает об этом, когда действительно там окажется. Настроение постепенно приподнималось: в номере его ждет недопитая бутылка виски, у хозяина мотеля две пышногрудых дочки, которых можно вызвать к себе якобы для уборки, а мусор явно завалится спать и не помешает. В это время можно будет позвонить Маммон, чтобы мыслеграфией выследила мудака, пустившегося в последний вояж на машине Занзаса.
*
Занзасу не нравились карнавалы, но синьора Донати питала к ним особую страсть — похоже, потому, что с раззолоченной маской на своей лошадиной морде она вполне могла сойти за красавицу. Ее муж, видимо, тоже так считал, поэтому потакал ее капризам. Занзас бы не удивился, если бы узнал, что он и во время исполнения супружеского долга просит ее надеть маску. Ну или хотя бы пакет на голову.
Из пестрой толпы вынырнул официант в отвратительном костюме Арлекина с бубенчиками на колпаке и протянул Занзасу поднос с шампанским. На его маске застыло совершенно дебильное выражение абсолютного счастья, и Занзаса передернуло.
Шампанское он взял.
Больше на этом представлении цирка уродов заняться было нечем — только пить и слоняться из угла в угол, выжидая, пока Луссурия подаст сигнал. Но тот не торопился, стоял как ни в чем не бывало в бальном платье и маске-полумесяце в кругу надушенных баб и о чем-то увлеченно с ними ворковал. Когда Занзас проходил мимо, он услышал что-то о Лабутене и кокосовых пирожных и поспешил убраться восвояси, пока не проблевался.
Время ползло так медленно, что Занзас уже почти хотел, чтобы Луссурия за своими бабскими посиделками случайно забыл о задании. Тогда он бы просто вышиб ему мозги и со спокойной совестью отправился в особняк. Но передатчик Сквало тоже молчал, и вина Луссурии пока не была доказана.
Мимо проплывали маски. Самые невероятные: улыбчивые, гневные, испуганные, хохочущие, расшитые бархатом и шелком, усыпанные побрякушками и стразами, с какими-то практически архитектурными сооружениями на башке своих владельцев. Дамы и кавалеры расшаркивались друг с другом, громко смеялись, танцевали, ели и пили, тонули в ярком свете роскошных люстр, шуме и музыке, а у Занзаса от всего этого раскалывалась голова и сводило зубы. Савада прекрасно знал, как Занзас относится к подобным сборищам, но нарочно настоял, чтобы прием у Донати взяла под контроль именно Вария и устранила готовящееся покушение на эту семейку придурков. Занзас прострелил Саваде окно в переговорной комнате, поцапался с его Ураганом, но все-таки поехал на карнавал Донати и, с трудом сдерживая отвращение, наблюдал за присутствующими. Для себя он выбрал простую маску — только скрыть шрам. Это было унизительно, как будто Занзас стыдился показываться в высшем свете с подарком от старого мудака, стыдился себя. Его бы воля — и он снял бы не только свою маску, но и личины всех гостей. Маски носят те, кому есть, что скрывать. Карнавал — это апогей лицемерия и показного благолепия, нарочито тщательно разыгранный спектакль, в который не верят даже его участники. Особенно его участники. В широкой шляпе легко спрятать небольшую тротиловую шашку, в рукаве с кружевными манжетами — стилет, в бальном мешочке — пару ампул с ядом. Попробуй потом найти ту маску, которая сбежала посреди пьесы.
Из всех пьес Занзас признавал только трагедии. А в трагедии всегда кто-то должен умереть.
Луссурия, окруженный стайкой своих новоявленных фанаток, внезапно захохотал особенно громко и картинно взмахнул руками, случайно смахнув с высокого столика бутылку Антинори.
— Понял, — тут же раздался в передатчике голос Сквало. — Выступаю. Цель на двадцать.
— Только подумайте! — отозвался Луссурия, обращаясь к своим собеседницам. — Мы уже минут двадцать не пили шампанского! Официант, сладкий!..
Все шло по плану. Луссурия занял стратегически верную позицию прямо в центре зала и отчаянно шумел, привлекая к себе внимание всех половозрелых баб на приеме и в то же время не привлекая внимания киллера. Как только тот появился, подал сигнал Сквало, ждавшему на балконе, а потом подтвердил местонахождение цели. Пожалуй, Занзасу можно было и не приходить, зря потратил время. Занзас подпер плечом колонну и сделал крупный глоток из бокала.
— О господи! — внезапно заорал Луссурия. — Господи, я же совсем забыл показать вам свое вязание!
Занзас дернулся от его крика, облившись шампанским, и это было единственным, что спасло его от пули прямо в висок. На колонне остался глубокий росчерк, оцарапанная шея тут же стала саднить и кровоточить, пирамида из бокалов на главном столе взорвалась звоном и осколками.
— Сукины дети, их двое! — заорал Сквало в передатчик. — Босс, второй под иллюзией!
Занзас это понял уже и без мусора. Ненужная полумаска полетела на пол — она уже явно не скрывала расползшихся по лицу и шее Занзаса горящих яростью шрамов. Ублюдки хорошо подготовились к нападению и, каким-то чудом выследив босса Варии, решили устранить не только Донати, но и его. Какое-то отребье, решившее, благодаря счастливому случаю, пополнить портфолио впечатляющим трофеем.
Даже иллюзиониста наняли: по сводкам Вонголы и внутренней разведки ЦЕДЕФ, в семейке Санфилиппо, желавшей Донати смерти, были только безэлементники. Одного не учли: в Варии нюхом, которому позавидует любая псина, обладал не только Сквало.
Особенно когда горячая кровь ручейками стекает за ворот рубашки, прочерчивая по шрамам новые кривые линии.
Занзас на мгновение закрыл глаза и, уловив движение, не глядя выстрелил в темный угол залы, где под лестницей залегла светлая — слишком светлая для такой ярко освещенной залы — тень. В передатчике раздались вой, несвязные крики и предсмертные хрипы. Сомнений не было: урод спрятался под лестницей и прикрывал напарника из тени. В этом месте давно не ощущалось никакого движения, даже движения воздуха. Это было странно, но Занзас не обратил внимания сразу и чуть не облажался. Луссурия визжал громче всех, удерживая внимание взбесившейся от страха толпы, и Занзас готов был поклясться, что никто даже не заметил, что вместо одного трупа в банкетном зале внезапно их стало два.
Какая-то трехсоткилограммовая матрона, пробегая мимо, наступила на полумаску Занзаса, оставив от нее только мокрое место. Занзас выругался, приподнял воротник и направился в тень.
Иллюзия развеялась, и стрелявший наконец стал видим. Неуклюже завалившись на бок и сжав губы в тонкую линию, он смотрел на Занзаса широко раскрытыми неживыми глазами. Пуля попала точно в сердце. Этого иллюзиониста Занзас знал. Встречались пару лет назад в подвале Вонголы, куда его, сверкая как начищенный пятак, доставил экстремальный идиот Савады. Какие-то мелкие махинации, попытка выхода на связь с крупной группировкой контрабандистов, слив информации из архивов — архивы были неактуальные, но этого хватало, чтобы поджарить скользкого типа. Савада послушал его вопли про больную сестру и сжалился, а Занзас чуть не поплатился. Савада еще долго с ним не рассчитается.
— Босс! — проорал Сквало у него за спиной, похоже, забыв, что говорит уже не в передатчик. — Живой?
— Нет, мусор, мертвый, — не оборачиваясь, ответил Занзас, разглядывая иллюзиониста. Делать здесь было больше нечего: в толпе Занзас увидел выкормыша Емицу. Видимо, Луссурия успел подать им сигнал, и на место происшествия спешно прибывал ЦЕДЕФ. Они и позаботятся о телах.
— Уходим, — бросил Занзас и направился к черному выходу.
*
Всю дорогу до особняка Сквало что-то пытался сказать: Занзас видел это по перекошенному то ли злобой, то ли раздражением, лицу. Но каждый раз, набирая в грудь воздуха и поворачиваясь к Занзасу, он встречался с ним взглядом и замолкал.
— Ты сраный идиот, — все-таки сказал он, завалившись посреди ночи в комнату Занзаса без стука.
— Мусор, ты охуел? — рявкнул Занзас, приподнимаясь на кровати и зажигая лампу. Только ночных откровений от Сквало ему еще не хватало.
В свете лампы предупреждающе сверкнула холодная сталь пистолета.
На мусора это не подействовало, он прошагал до Занзаса и, оттолкнув рукой пистолет, уселся прямо на кровать. Занзас на мгновение сам охуел от такой наглости.
— Я же говорил, нужно было взять Маммон! — сказал Сквало. — Или хотя бы Бельфегора, у него на иллюзии уже какое-то дикое чутье. Снял бы по-тихому, и не было бы проблем.
— Жизни меня пришел учить? — глухо спросил Занзас.
— А если бы ты подох? Луссурия до сих пор в офицерской гостиной рассказывает, как из тебя кровь фонтаном хлестала до потолка, и если бы не он, тебя бы ногами вперед через пару дней отсюда вынесли.
— Мусор, какого хрена тебе надо? — это начинало раздражать. Занзас терпеть не мог выслушивать нотации — с самого детства развилась опасная форма аллергии, чреватая посмертным отеком Квинке для тех, кто решил ему эти нотации прочесть.
— Тупица, — выплюнул Сквало и вдруг подался вперед. Занзас никогда не жаловался на скорость реакции, но в этот раз не успел сопоставить несколько простейших фактов: вот Сквало упирается ладонью ему в грудь и вынуждает откинуться на подушки, вот наваливается сверху, смяв простыни в беспорядочный комок, вот жадно и зло целует его, царапая обветрившимися губами.
Занзас не ответил на поцелуй.
Может, и ответил бы, но Сквало отстранился слишком быстро — он вообще все делал слишком быстро, как будто куда-то опаздывал. Протяжно выдохнув, он выпрямился, снова сел на кровати и мрачно уставился в стену.
— Теперь понял, мусор, — сказал Занзас. — Переобщался с Луссурией?
— Да пошел ты, — огрызнулся Сквало, не отрываясь от стены. Занзас даже проследил за его взглядом: вдруг там показывали какое-то увлекательное кино, а он и не в курсе. Внезапно он развеселился.
— Значит так, — сказал он, спихивая Сквало с кровати. — Завтра едешь в Бельгию. Вечером поступил заказ, очередная группка безумных химиков придумала выращивать цветы с наркотическим ароматом и переправлять их по каналам цветочного рынка в Италию. В результате уже одиннадцать бытовых убийств. Я хотел отправить Луссурию, он же любит всю эту поебень, но поедешь ты. Документы у меня в кабинете на столе. Чтобы когда я проснусь, тебя уже не было.
— Понял, босс, — Сквало поднялся, не глядя на Занзаса, и пошел к двери.
— А потом я подумаю, — добавил Занзас, когда он уже взялся на дверную ручку.
Сквало замер, но уже спустя мгновение пришел в себя. Обернул и посмотрел на Занзаса странным взглядом.
— Понял, — повторил он глухо. — Посмотришь. Будет сделано. — И вышел из комнаты.
Это было очень кстати. Если бы мусор решил выяснить отношения и задержался еще на пару минут, неожиданный стояк доставил бы Занзасу немало проблем. Занзас зло откинул простыни и приспустил трусы.
Это просто запоздалая реакция организма на пережитый стресс — так, кажется, любит говорить Савада. Да, у Занзаса стресс от едва не сорвавшейся операции, пережитого покушения, нудного разговора с Савадой и неуклюжего и неожиданного признания мусора.
Где Занзас, а где мусор. У него просто не может стоять на Сквало.
Занзасу хватило нескольких рваных движений рукой, а потом он провалился в пустой и душный, как июльская ночь, сон.
*
Луссурия был бледен — слишком бледен даже для своего вечного сантиметрового слоя белил, — и это не предвещало ничего хорошего.
— Босс, плохие новости, — с порога подтвердил он догадку Занзаса. — Ты поторопился, отправив капитана в Бельгию.
— Что там? — Занзас отложил планшет и хмуро посмотрел на Луссурию.
— Мы не успели проверить все каналы, — осторожно начал тот. — Контрабандные цветы не просто переправляли по цветочным каналам в Италию. Их везли в одно определенное место — оранжереи Грациани. Знаешь его, босс? Его еще называют королем цветов на материке. Недавно вошел в Альянс.
— И?.. — Занзас угрожающе подался вперед, и Луссурия попятился.
— Я поговорил со своими знакомыми в… Ладно, неважно. Грациани в Альянсе. Имеет определенный доступ к информации Вонголы. Не первого уровня, конечно, но ему хватило. В общем, он понял, что на него вышли, подался в бега, но не забыл подготовить капитану встречу.
Стакан, который Занзас взял в руки, медленно начал плавиться. Ни одна паскуда не смеет готовить покушение на Варию, даже на самую паршивую овцу из ее стада. А Сквало, как ни крути, не был самой паршивой овцой.
— Он жив! — затараторил Луссурия, стоило Занзасу подняться и сделать первый шаг к двери. — Все в порядке, босс, наш славный капитан просто так не пропадет. Правда, его состояние… Но он хочет видеть тебя, говорит, какая-то важная информация, говорит, что….
Занзас его уже не слушал. Размашисто шагая по коридору в сторону лазарета, он чуть не сбил с ног двоих рядовых грозы, вздумавших передвинуть шкаф. Хотя какой к черту шкаф, когда какой-то мудак извернулся и сумел ускользнуть из рук Варии, а у мусора, который все-таки ухитрился не подохнуть, есть важная информация на его счет.
— Пошли вон! — рявкнул Занзас с порога лазарета. Лаборанты, сгрудившиеся возле дальней койки, тут же бросились врассыпную, но дежурный врач решил попытать удачу. А пожжет, у него просто отнялись ноги.
— Но, босс, капельница… Срочное переливание крови…
— Сейчас я выпущу всю кровь из тебя и перелью ее этому мусору через глотку, — пророкотал Занзас, и врач мгновенно ретировался. Только склянки на прикроватной тумбочке еще жалобно позвякивали пару секунд.
— Привет, босс, — хрипло сказал Сквало и слабо усмехнулся. Похоже, кровь ему действительно была нужна: мусор и без того не мог похвастаться южным загаром, а под искусственным светом больничных ламп и вовсе сливался с белоснежными простынями, отличаясь от них разве что землистым оттенком кожи и темными кругами под глазами. А еще бесчисленными кровоподтеками и ранами, которые еще не успели обработать в лазарете: кровь сочилась через наспех сделанные из рубашки повязки, проступая на одежде и простынях темными винными пятнами.
Кровавый снежный леопард, твою мать.
— В кителе, — почти неслышно сказал Сквало. — Нагрудный карман.
Китель валялся под койкой — в лазарете определенно не хватало дисциплины. Занзас сам не знал, что рассчитывает увидеть — флешку, документы, чип, порошок, да что угодно, — но, выудив из нагрудного кармана увядший цветок, он чуть не заржал.
— Что, мусор, торопился подарить букет? — спросил он.
— Понюхай, мудак, — беззлобно огрызнулся Сквало.
Занзас вдохнул запах цветка и чуть не опрокинул капельницу, за которую схватился, чтобы не упасть. В голову ударил аромат чего-то пряного, грубого, жестокого, злого, пахнущего сексом и кровью, пульсирующего в мозгу цветными пятнами, бешеными, яркими.
— Это образец, — прохрипел Сквало через пару секунд, когда Занзасу удалось вернуться в реальность — только в ушах еще звенело, и дышать было тяжело, как после прыжка с высоты без страховки. — Привез для исследования, пусть Савада договорится с Верде. Сделай поправку на то, что он завял. Я случайно вдохнул свежий и трое суток пускал пузыри где-то в лесополосе, скатился в какой-то овраг. Так и ушел от погони, — он слабо хохотнул.
— И Грациани ушел, — выплюнул Занзас, с отвращением заворачивая цветок в больничное полотенце. — За этим стоял он.
— Не ушел, — осклабился Сквало. — Я его достал. Отлежался и… нашел. Ученых тоже убрал. Но осталась мелкая шушера, я не успел. Решил сначала передать документы, там все данные. Луссурия отправил людей, они зачистят все до конца.
— И где документы? — перебил его Занзас.
— Проверь у себя на столе, Маммон понесла наверх, — как-то зло и громко сказал Сквало и отвернулся.
Больше говорить им явно было не о чем.
— Ладно, я скажу медикам, чтобы не дали тебе подохнуть, — бросил Занзас, поднимаясь и осторожно поводя плечами — головокружение почти прошло.
— Ты подумал? — вдруг спросил Сквало, не оборачиваясь.
Занзас не сразу понял, о чем он, но когда понял, то усмехнулся. Неугомонный мусор даже на смертном одре думает только о том, куда бы присунуть. Завидное упорство.
Занзас не привык сопротивляться своим порывам: пока думаешь, стоит или нет, можно полжизни потерять. Возможно, в этот раз стоило сделать исключение, чтобы не обнадеживать Сквало — хотя почему Занзас вообще должен был беспокоиться о его душевном равновесии? Он подался вперед, склонился над Сквало и, положив руку ему на пах, сказал:
— Хорошая работа, мусор.
И вышел из лазарета. Сквало ничего не ответил, но по болезненно вспыхнувшим на его щеках пятнам было понятно, что Занзас попал с необходимым лечением прямо в точку. Даром что академиев не кончал и дипломов не имеет.
*
Первые два дня после выписки Сквало пропадал на тренировочном полигоне либо отлеживался у себя в комнате и никого не впускал. Пробиться не удалось даже Луссурии, который часами стенал под дверью и уговаривал скушать хотя бы ложечку овсяной кашки по персональному рецепту — за босса. Занзас уже собирался выйти в коридор сам и надеть тарелку с кашей идиоту на голову, но Сквало его опередил: по раздавшемуся из его комнаты ору стало понятно, что он уже абсолютно здоров, и Луссурия вместе с кашей испарились в мгновение ока.
Еще через двадцать минут Сквало завалился к Занзасу сам.
— Я тут подумал на досуге, — усмехнулся он и бросил на стол увесистую папку, — поднял досье на Грациани и его семью, нашел несколько нестыковок. Короче, он тоже просто пешка, тут замешана и рыба покрупнее. Меценат международного уровня Рокко, знаешь такого? Очень интересный пациент.
Занзас кивнул: Савада будет визжать от радости, тем более что Рокко уже давно стоял у Вонголы на примете, а найти доказательства его темных дел не получалось. Ублюдок хорошо умел опускать концы в воду. Темную, холодную воду.
Он не учел только, что на самой глубине его ждал Сквало.
— Поразительное рвение, мусор, хвалю, — сказал Занзас, бегло пролистывая папку: от обилия графиков и цифр в глазах мгновенно зарябило, но то, что Рокко наступили на хвост, сомнению не поддавалось.
— Считай, что это личные счеты, — осклабился Сквало.
Уходить он не спешил. Помолчав, он шумно потянул носом воздух и, подойдя к Занзасу, склонился и поцеловал его.
В этот раз Занзас ответил.
Целоваться с мусором было даже забавно: можно сказать, что Занзас переживал второй в жизни первый поцелуй. Все те сахарные влажные бабские губки, в которые приятно впиваться, как в свежее киви, все эти томные стоны и придыхания — ничего такого не было. Сквало жадно целовал Занзаса жесткими обветренными губами, хрипло дышал, стукался зубами о зубы, мотал головой, чтобы смахнуть с лица мешающиеся волосы — а еще напирал. Занзасу даже пришлось откинуться в кресле, чтобы хоть немного отдышаться — крепость Сквало можно было сравнить с чистым абсентом: одного поцелуя хватило, чтобы у Занзаса перед глазами все поплыло, а голова наполнилась абсолютной пустотой.
Взгляд Сквало стал страшным. Глубокий и темный, он словно обещал, что его владелец сожрет Занзаса заживо.
Впрочем, все к этому и шло. Занзас не заметил, как Сквало успел оседлать его бедра и расстегнуть рубаху и пояс — только пряжка жалобно звякнула — и запустить руку в трусы.
У Занзаса перед глазами вспыхнули разноцветные искры, а потом в голову пришла мысль. Такое часто бывает: в самый неподходящий момент появляется одна-единственная мысль, которая заполняет все существо и не дает пошевелить даже пальцем, пока ты не покоришься ей. Занзас подумал про субординацию.
— Мусор, — сказал он тихо и ровно, и Сквало, который терся об него и тяжело дышал куда-то в ухо, странно обмяк. Он скорее перетек, чем встал, с Занзаса на пол, и теперь стоял, с вызовом глядя ему в глаза и облизывая пересохшие губы. Сквозь ткань форменных брюк отчетливо выпирал полностью возбужденный член, и Занзас быстро отвел взгляд и стал смотреть в стену — пришла его очередь.
— Что не так? — наконец, переведя дыхание, спросил Сквало. — У тебя тоже стоит.
— Не твоего ума дело, — бросил Занзас. — Иди, хватит с тебя на сегодня.
— Какого хрена?! — заорал Сквало. — Я тебе что, девка на побегушках? Или по правой руке соскучился?
Занзас буравил взглядом стену и молчал. На мгновение ему показалось, что еще немного — и получится воспламенить ее взглядом.
— Настроение пропало, — наконец сказал он и даже не покривил душой. Сквало продолжал стоять и прожигать в нем взглядом дыры — у него это получалось даже лучше Занзаса, — и надо было что-то с этим делать.
— Инициатива наказуема. — Отчеканил Занзас. — Накопал компромат на Рокко — похвально. Раз уж ты у нас уже здоров, как жеребец, бери ноги в руки — и вперед, чтобы его не упустить. Приведи живым, нам нужна информация. Возьми Леви, Бельфегора и кого-нибудь из Солнца, чтобы во время откровений Рокко не подох от случайных увечий. Приедешь — поговорим.
Конструктивный диалог требовал уверенной точки в конце. Занзас договорил и обернулся: Сквало смотрел на него невидящим взглядом, лицо его посерело от злобы и возбуждения.
— Сраный мудак, — наконец выплюнул он и, крутанувшись на каблуках, вылетел из комнаты.
Занзас еще несколько мгновений сидел неподвижно, а потом чуть не взвыл — стояк настойчиво требовал внимания. Проклятый мусор приносил одну проблему за другой — и дела Савады были далеко не самым важным, что сейчас занимало мысли Занзаса. Гораздо больше его бесило — до глухой ярости, до вздувшихся вен, — что он сидит и зло дрочит на жалкий мусор, который только что собирался его поиметь.
*
Машины подъезжали к особняку ровным потоком. Занзас выругался и опустил жалюзи. Еще парочка гостей — и можно будет отправлять кого-нибудь в космос, чтобы сделали фото и доказали, что это столпотворение видно даже оттуда, причем получше Великой Китайской стены.
Савада приехал вместе с Каваллоне одним из последних — тощий, боязливый и как всегда печальный. Не кормят его в хваленой Вонголе, что ли.
— Здравствуй, Занзас, — слабо улыбнулся он, протягивая ладонь для рукопожатия. — Это правда, что Рокко у вас и согласился давать показания?
— А ты думаешь, я пошутил, чтобы лишний раз лицезреть здесь твою рожу? — спросил Занзас, игнорируя протянутую руку. От одного присутствия Савады в нем начинала ворчать глухая старая ненависть, и он не считал нужным делать вид, что ее нет. Савада, похоже, все понимал и мудро предпочитал не провоцировать.
— Тоже верно, — он спрятал руки в карманы и покрутил головой. — Если ты не против, мы пройдем?..
— Маммон покажет, — бросил Занзас и прошел мимо.
В определенных кругах взятие Рокко уже окрестили задержанием века. Возможно, в этом была и доля правды: ублюдок успел анально огородиться со всех сторон. Двое из Солнца во время штурма его особняка погибли, Бельфегора, радостно бросившегося в атаку, привезли едва ли не по кусочкам, и сейчас медики в лазарете шумно и весело собирали хитроумный конструктор. Время от времени его даже приходилось усыплять, чтобы не давал ненужных советов.
Всем бы такую живучесть.
Рокко привез Леви, с ненавистью буравя его тяжелым взглядом. Рокко на этот взгляд было плевать, он вообще вел себя подозрительно весело, и Занзас на всякий случай отправил его на промывание желудка: мало ли какой дряни он успел наглотаться, чтобы унести свои секреты в могилу. Это было бы очень некстати, иначе вышло бы, что Занзас зря все утро сидел на телефоне и согласился потерпеть у себя в особняке целую делегацию толстосумов и филиал внепланового заседания Альянса в одном лице.
Сквало еще не приехал.
Похоже, мусор решил поиграть в оскорбленное достоинство.
— Синьор Занзас! — внезапно бросился к нему заплывший жиром идиот, кажется, глава семьи Винченцо. Не теряя времени, он вцепился в ладонь Занзаса обеими руками и стал благодарно трясти ее.
— Вы сделали невозможное, воистину невозможное! — разлился соловьем он. — Кто бы мог подумать, синьор Рокко — и такие дела…. Вы — настоящий герой! Спаситель чести и достоинства всех глубокоуважаемых семей Италии! Птица такого полета... И все-таки задержали его!
— С дороги! — рявкнул Занзас, с отвращением вырывая руку. Винченцо охнул и шарахнулся в сторону, а Занзас с удвоенной скоростью зашагал по коридору. Он собирался выйти на летнюю террасу, где по распоряжению Луссурии шли приготовления к кофе-паузе, и хоть немного подышать свежим голосом и отдохнуть от разворачивающегося в особняке блядства.
Допрос заложника с перерывом на кофе-паузу, эксклюзивное предложение от Варии!
Кто бы мог подумать.
В дверях Занзас нос к носу столкнулся со Сквало. Тот рефлекторно дернулся, но, узнав Занзаса, убрал руку из-за пазухи. Занзас увидел очертания кобуры.
— Тут на каждом углу пара мордоворотов из ЦЕДЕФа, не говоря об армии охраны каждой шишки, думаешь, твоя пушка спасет ситуацию, если начнется стрельба?
— Не успел снять, — отмахнулся Сквало и, усевшись за первый попавшийся столик, налил себе вина, которое обнаружилось тут же.
Похоже, кофе-пауза грозила перерасти в вонгольскую вечеринку.
Занзас уселся напротив Сквало и тоже наполнил бокал. Повисла тишина.
— Рокко невменяем, — наконец сказал Сквало. — Наглотался какой-то херни, его прет.
Он осушил бокал залпом и наполнил следующий. Похоже, самым удачливым в этот раз оказался Леви: всего-то пара легких пулевых и распоротый бок, солнечные успели его подлатать, и добрался он без приключений. Сквало потрепали больше: Занзас заметил, что рука с протезом у него висит плетью, ногу он приволакивает, а на темной рубахе расплывается еще более темное пятно — хоть он и пытался поплотнее запахнуть китель, все равно было заметно. Хотя казалось, что Сквало самому глубоко на это похуй.
Занзас тем более не стал настаивать.
— Я отправил его в лазарет, ему промыли желудок. Сейчас у него стадия отрицания, депрессии и гнева одновременно. Ничего, заговорит. Европейские друзья Вонголы очень хотят из его уст узнать, как он портил им кровь тридцать лет подряд, прикрываясь благими намерениями. Хотя у нас и так уже на руках вся информация, но поганое стадо хочет зрелищ.
— Сукин сын, — сказал Сквало в пустоту, и Занзас не мог не согласиться.
— Когда я шел сюда, я проходил мимо лазарета, как раз выводили Рокко, — вдруг сказал Сквало. — Он запомнил меня, пообещал, что будет ждать меня в аду. А еще сказал, что по личному заказу босса Варии подыскивал кандидатуру на роль хранителя Дождя в Сингапуре. Там сейчас как раз какое-то нездоровое любопытство к дождевым и облачным техникам, стоит туда наведаться.
— Брешет, — резко сказал Занзас, отрывая взгляд от бокала, который рассеянно рассматривал на свет.
— Знаю, — сказал Сквало. — Но все равно как-то погано.
Занзас нажал на кнопку передатчика, и тот сразу же запищал: Леви вышел на связь. Иногда Занзасу казалось, что он даже спит в обнимку и ходит в душ с передатчиком от босса. Впрочем, личная жизнь мусора его не интересовала чуть более чем полностью.
До тех пор, пока мусор не попытается сделать свою личную жизнь личной жизнью Занзаса.
— Я не очень расстроюсь, если Рокко случайно умрет от тяжелых наркотиков, которых наглотался во время штурма особняка, до начала допроса.
— Но ему же промыли… — начал было Леви, но быстро осекся: — Понял, босс.
Сквало невесело усмехнулся.
— Подарок решил сделать? Отступной? Да пошел ты.
Занзас встал из-за стола и прошел до двери с террасы. Несмотря на то, что Савады не было поблизости метров на триста, глухое раздражение, ворочавшееся внутри с самого утра, не утихало, наоборот, поднималось все новыми и новыми волнами и плескалось уже где-то возле горла.
Потеря Сквало как боевой единицы значила бы очень многое — и особенно в условиях назревающего конфликта с Альянсом. Альянс еще об этом не знал, но Занзас был уверен, что после внезапной смерти Рокко за двадцать минут до допроса конфликт обязательно назреет.
Почему бы и не дать мусору то, чего он хочет.
— Раз тебе так не терпится, я трахнул бы тебя прямо здесь, и пусть бы все смотрели. Но вдруг начнется стрельба, — усмехнулся Занзас.
Сквало снова ничего не сказал, только проводил его взглядом — внимательным и тяжелым.
*
Альянсу действительно не понравилось случившееся. Очень не понравилось. До стрельбы дело не дошло, но, судя по тому, что людей ЦЕДЕФ за каких-то полчаса стало в особняке в два раза больше на каждый квадратный метр помещения, Занзас сделал вывод, что и Савада не исключает такого развития событий.
Европейские друзья Вонголы разъезжались с проклятиями, обещая учесть сложившуюся ситуацию при подписании мирных контрактов на будущий год. Савада в основном молчал, кивал или равнодушно прощался — даже удивительно, как не расплакался, а наоборот нашел в себе силы показать приезжим ублюдкам, кто хозяин на Сицилии. А еще, видимо, решил продемонстрировать это Занзасу, потому что отделаться от него получилось только под утро.
— Я побеседовал еще не со всеми работниками лазарета, — с сомнением сказал Савада, закрывая кейс с документами. Кейс уже не закрывался от пухлых папок, которые образовались в один вечер, и ему пришлось переложить половину в дипломат Хром, которая безмолвной статуей скорби и печали стояла за его спиной.
— Я тебе их пришлю, если хочешь — по частям, — любезно предложил Занзас, и Савада смерил его укоризненным взглядом.
— Ладно, я понял, — вздохнул он. — Но учти, Занзас, мне нужно посоветоваться со своими людьми.
— Обязательно, не забудь прислать общее фото на память с вашей вечеринки, — хмуро бросил Занзас ему в спину. Савада снова вздохнул и вышел вместе с Хром — не задерживаясь и не оборачиваясь.
Занзас поднялся с кресла, прошагал от окна до двери и снова до окна. Сквозь открытые створки в комнату дул свежий летний ветер, и Занзас вдохнул рассветный воздух полной грудью.
Сквало дежурил внизу и явно видел, что Савада наконец убрался восвояси.
Интересно, он придет? Занзас руку готов был дать на отсечение, что придет. Более того, Занзас его ждал — от одной мысли о данном обещании его бросило в жар. Да что за херня.
В дверь тихо поскреблись.
— Решил поиграть в скромную школьницу? — заржал Занзас. — Заходи, кокетка.
За дверью явно не ожидали такой реакции и на несколько мгновений даже затихли. Наконец ручка повернулась.
— Босс… — на пороге стояла заспанная Маммон.
Маммон, которой приснился какой-то шахматноголовый мудак.
*
Сквало тоже поднимался на спальный этаж — Занзас увидел его через открытую дверь на лестнице за спиной Маммон и сразу приказал войти. За окном настойчиво начинали петь птицы — словно дразнили, что у них все хорошо, а некоторые неудачники даже потрахаться или на худой конец подрочить не могут, когда им этого захочется.
Мусор глубокомысленно выслушал сбивчивый рассказ Маммон и кивнул.
— Мы победим, босс, — уверенно сказал он тогда.
— Будем считать, что это последняя преграда на пути к нашему счастью, — заржал Занзас, когда за Маммон закрылась дверь. Сквало не оценил шутки, но за работу взялся с каким-то остервенением: дело было плевым, но, видимо, мусор решил перестраховаться по всем фронтам.
Было бы к чему.
Нужно было вжать его в стену возле двери, швырнув в сторону все бумаги, которые он вытащил на свет божий из длинных высоких стеллажей и приготовился изучать, схватить за волосы и намотать их на кулак. Сквало что-то говорил, стоя на пороге, а Занзас смотрел на него, не слушая, и сам охреневал от мыслей, которые приходили ему в голову.
Очнулся он, только когда Сквало повторил: «Мы победим», — и вышел в коридор.
А потом были Вендиче и разлагающийся урод Джагер.
— Прикроешь, — бросил Занзас Сквало, кажется, за пару секунд до того, как он собирался прострелить ублюдку башку, и до того, как ему отрубили руку.
Занзас не сразу понял. Сквало понял быстрее. Занзас видел его, кажется, уже во всех стадиях злобы и ненависти — вплоть до моментов, когда тот орал до посинения и успокаивался только благодаря прицельному удару чем-нибудь тяжелым. Но такого странного лица Занзас у него никогда не видел.
А еще быстрее понял Джагер.
Занзас плохо помнил произошедшее, какими-то частично испорченными кадрами. Сначала все было в крови — его крови, которая хлестала из артерии и которую никак не получалось зажать, полноценно прицелиться не выходило тем более. Потом реальность окрасилась кровью Сквало — она брызнула Занзасу прямо в лицо.
— Мусор, вставай! — заорал Занзас, но Сквало не шевелился, а сквозь дыру в его груди были видны потемневшие от крови бетонные плиты.
Потом мир затопила ярость. Занзас больше не чувствовал боли, не помнил своего имени, имени Сквало, имен слабаков, стоящих рядом. Помнил только одно имя: Джагер. Чистое море ярости вырвалось из берегов и само выбрало цель, подчинив себе все естество и двигая его рукой самостоятельно. Кажется, его удар еще никогда не был таким сокрушительным — Занзас бы не удивился, если бы ему сказали, что в этот момент где-то в сраном космосе, откуда постоянно снимают Великую Китайскую стену, взорвалась парочка сверхновых.
А потом он перестал чувствовать ноги, потерял опору и упал.
На смену чистой разрушительной ярости пришла темная пустота.
*
— Босс, ну одну ложечку! — уговаривал Луссурия, скрипя накрахмаленным до твердого состояния передником и тыкая Занзасу в лицо чем-то студнеобразным. — За… За капитана!
Занзас засунул руку под подушку, нащупал ствол пистолета и выразительно посмотрел на Луссурию. Тот все понял без слов.
— Ухожу-ухожу! Сразу видно, что ты уже идешь на поправку, босс! — пропел он, уворачиваясь от полетевшей вослед тарелки. — Отдыхай и набирайся сил!
Занзаса от его слов едва не перекосило: он загорал в больнице уже вторую неделю и набрался достаточно сил, чтобы свернуть шею лечащему врачу, который не торопился его выписывать. Врач предусмотрительно в нему в палату не заходил, да и в больнице его тоже уже давно не видели, Занзас проверял.
Залег на дно, ублюдок.
Ничто не мешало Занзасу просто встать и уйти — ноги и руки у него были на месте, на проходной явно никому и в голову не пришло бы его останавливать. Наоборот, по участившимся вопросам смазливых медсестер, когда же синьор Занзас их покинет, было понятно, что они ждали этого как второго пришествия. Занзас не торопился и дожидался аудиенции врача по другой причине.
Его интересовал Сквало. Тот уже вполне уверенно вставал с кровати и даже пару раз заходил навестить босса. Маммон определенно заслужила оплачиваемый отпуск где-нибудь на Ибице или Мальдивах. Или и там, и там одновременно.
Иллюзорное сердце билось как часы, просто идеально. Занзас сам проверял — из любопытства. Он слышал, что вонгольская девчонка силами Мукуро наполовину ненастоящая, но вблизи такого еще не видел. Сквало по его приказу сел к нему на кровать и позволил прислониться к груди, чтобы Занзас послушал.
Новое сердце Сквало билось размеренно и ровно, не пропуская ни одного удара.
В этом было что-то не то.
От Сквало ничего добиться не удалось, он, сославшись на плохое самочувствие, встал и вышел из палаты, оставив Занзаса наедине с тяжелым беспокойством, которое никак не хотелось складываться в четкую и ясную мысль.
Что-то не то.
Занзас закрыл глаза и стал вспоминать, как обычно дышит Сквало — ну, во всяком случае, пытаться вспомнить, раньше он не обращал внимания на такие мелочи.
Когда в последний раз он мог услышать стук сердца Сквало, оно билось бешено и рвано, а он дышал сорвано, хрипло и отчаянно терся об него, явно приближаясь к тому, чтобы кончить без рук. Потом Сквало навалился на Занзаса и прикусил его шею, мазнул волосами по груди, провел языком по горлу, когда Занзас запрокинул голову, а потом запустил руку ему в штаны…
Занзас упустил нить размышления, и несколько мгновений слушал гулкую больничную тишину, которая тяжелым грузом навалилась на него после оргазма. Чертыхнувшись, он содрал с койки простыни, а с себя — пижаму и, как был голый, подошел к окну.
Он наконец уловил разницу. Теперь сердце Сквало билось равнодушно.
Сраный мусор, который сделал его пидорасом, захлебывающимся влажными мечтами о жарком сексе на больничной койке, в процедурном кабинете, да хоть у всех на виду в коридоре, задыхающимся от грязных мыслей и сорванного дыхания, сам даже не дрогнул, когда Занзас трогал его грудь, исследуя новое сердце.
Покопавшись в шкафу, Занзас нашел сменную пижаму, переоделся и вышел в коридор. Сквало должен был объясниться.
Определенно был должен — но только смерил Занзаса удивленным взглядом. Он приподнялся на локтях и широко зевнул.
— Босс? — спросил он ровно. — Чего тебе?
— Это ты мне скажи, мусор, — Занзас с размаху опустился в кресло напротив его койки. — Что за херня происходит?
— Ты о чем?
— Долго ты еще собираешься изображать умирающего? — раздраженно спросил Занзас.
— Если есть задание, я могу хоть сейчас отправиться, — пожал плечами Сквало. — Луссурия сказал, что ты дожидаешься лечащего врача, который скрывается, чтобы ты не заставил его выписать тебя раньше времени. Поэтому я не дергался.
— В том-то и дело, — нехорошо прищурился Занзас. — Ты вечно дергаешься. Вечно орешь как ебанутый. Ну, давай! Чего не орешь?
— Зачем? — в голосе Сквало проскользнули недовольные нотки. Ну, хоть что-то.
Но дальше играть в идиотов Занзас не собирался. Он отдернул одеяло со Сквало и положил руку ему на пах. Сжал.
Сквало дышал ровно и глубоко, глядя ему прямо в глаза.
— А, ты об этом, — он усмехнулся и, отведя руку Занзаса, поправил одеяло и откинулся на подушки. Тишина внезапно стала липкой и потекла по стенам, как густая патока. Когда Сквало наконец заговорил, в его голосе звучало сожаление.
— Прости, босс. Ты знаешь, теперь у меня иллюзорное сердце. Я больше ничего такого не чувствую.
Занзасу показалось, что его ударили по голове как минимум железной трубой. А еще — что Сквало вот-вот заржет и набросится на него, перевернув кресло.
Сквало не заржал и не набросился.
— Что за херня? — заорал Занзас, схватив его за грудки. Плевать он хотел, что на его вопли сбежится половина больницы. — Где Маммон?
— Успокойся, босс, Маммон ни при чем.
— Но вонгольская девка!..
— Откуда ты знаешь, какие органы ей меняли?
— Блядь!..
Занзас вылетел из палаты Сквало как ошпаренный, преодолевая стометровку в рекордно короткие сроки. В коридорах по-прежнему не было ни души — похоже, все постояльцы местной богадельни, заслышав ор Занзаса, благоразумно решили не высовываться.
Занзас, засхочив в свою палату, перевернул процедурный столик и разметал все медицинское барахло, тут же отозвавшееся надрывным многоголосым писком. Ярость снова завладевала его рассудком — жгла изнутри, выворачивала суставы, заставляла чуть ли не выть. За первой волной пришла вторая — как набегают волны на море во время шторма, каждая все выше и сильнее — и Занзас уже не помнил себя и не понимал, что творит.
Пустота пришла неожиданно — достигнув точки кипения, ярость испарилась. Занзас обнаружил себя сидящим на койке посреди развороченной больничной палаты.
Сквало так и не пришел, хотя не мог не слышать его крики и не ощущать откаты пламени ярости. Это было неправильным и нелогичным концом, такого не могло произойти, не должно было.
Ирония судьбы — так такое называют? Если бы Занзас мог встретиться с судьбой лицом к лицу, он прострелил бы ей башку — быстро и безжалостно.
Если бы.
@темы: ангст\драма, Cherry band
-
-
10.01.2015 в 15:02-
-
10.01.2015 в 18:05Очень сильно. Настолько, что в конце и самой хочется выть, как Занзас.
-
-
10.01.2015 в 18:51-
-
14.01.2015 в 21:09NecRomantica, спасибо, очень приятно слышать!
-
-
14.01.2015 в 21:17...может, тогда попробуете написать продолжение? Не в конкурс, а просто? Пожалуйста!
Как минимум один благодарный читатель у Вас будет...
-
-
14.01.2015 в 21:29Спасибо вам большое еще раз!
-
-
30.01.2015 в 21:14-
-
08.02.2015 в 01:21Эх, Занзас, что ж ты так долго разгонялся-то, а!?Драма вышла, что надо
+1 к желанию почитать сиквел с ХЭ...
Большое спасибо!
З.Ы. Но не смотря на драму, меня повеселили "взгляды в стену", да и их взаимоотношения в целом ))
-
-
12.02.2015 в 06:59У них еще может все наладиться! Q__Q
Gellaan, спасибо большое за такой развернутый комментарий!
Я сама уже хочу прочитать продолжение, вся исстрадалась за них
Но не смотря на драму, меня повеселили "взгляды в стену", да и их взаимоотношения в целом ))
Я ничего не могу с этим поделать, из меня везде лезут смехуечки
Спасибо еще раз!